Судьба, значит…. Николай СоляникЧитать онлайн книгу.
погоди ты, – говорю ему. – Самое интересное впереди.
– Догадываюсь. Сам придумал?
– Нет, конечно. «Старики» научили.
Прибежал Ляликов с огромной охапкой еловых веток, вскарабкался на крышу станции и давай размахивать ими.
– Ну, как? – кричит сверху.
– Да пока неважно, – отвечает ему Асмикович. – Ты посильней, посильней.
Бедный Ляликов! Старался он изо всех сил. Ветки уже вываливались у него из рук.
– Отлично! – кричит Асмиковича. – Связь есть!
Ляликов, довольный, чуть ли не спрыгивает с крыши станции, видимо, действительно, считая, что сделал доброе дело, и в тоже время не понимая, отчего мы смеемся.
– Слушай, Ляликов, – спрашиваю его, – ты в школе физику изучал?
– Ну да.
– Что значит «ну да»?
– Так точно!
– Зачем же тогда? – и, давясь смехом, показываю на антенну, – с ветками?
– Так это… – и тоже смеется.
– Ладно, Ляликов, – хлопаю его по плечу. – Изучай, изучай! Ты это, адресок заочницы дай. Обещал ведь.
– Хорошо.
– Опять…
– Есть дать адресок!
– То-то…
Мода такая у нас была: на заочниц. Где добывали их? В журналах, газетах. Мелькнет на странице некая симпатяга, понятно, передовик производства, общественница, и кто-то из нас тут же – письмишко на ту фабрику, в тот совхоз, так, мол, и так служу за границей (на это давили), скоро дембель, хотел бы познакомиться.
Но в основном заочниц поставляли нам новобранцы. Новобранцы вообще были для нас как вестники из другого мира. Мы буквально пытали их: как там одеваются, что танцуют, какая музыка, фильмы? И даже просили показать: как именно танцуют этот самый твист. Ну, и естественно:
– Адресочек дай!
Те с легкостью (жалко, что ли?) давали адреса знакомых девчонок, втайне радуясь, что потрафили «старикам».
Переписка, понятное дело, начиналась с обмена фотками. Не могу сказать, что всякая такая заочная связь заканчивалась судьбоносно, собственно та и другая сторона понимала: игра все это. С одной из заочниц, например, мы переписывались, что называется, хором. Представьте себе, приходит в роту письмо:
«Самому красивому солдату». Мы даже оторопели: кто же из нас самый-самый? Ну и чтобы не препираться, решили писать ей сообща.
О, это целая история! Но – кратко. Придумали мы некий собирательный образ, типа Теркина, и окрестили его Васечкиным. А фотку пересняли из журнала «Советский воин». Ее и отправили заочнице. Писали, понятно, одним почерком. Тут уже свое мастерство демонстрировал Лева Ошеров, радиомонтер и барабанщик по совместительству. Почерк у него был красивый, даже как-то по-девичьи красивый, а уж фразу мог завернуть.
Случаи, смешные ситуации для Васечкина придумывали самые невероятные, часто списывая их из кого-то из нас. И вообще, мнимый Васечкин настолько прижился в роте, что уже казался реальностью. Помню, вваливается в роту проверяющий и первым делом – к бачку с питьевой водой. Бачок, как полагается, на замке. Так он, хитрец, цап за крышку сзади и приподнял ее.
– Кто? –