Котовский. Робин Гуд революции. О. С. СмысловЧитать онлайн книгу.
и я всюду буду выполнять волю партии и правительства».
По выходе от Троцкого, поехал к т. Фрунзе, кот. в это время приехал в Москву. Григорий Иванович предполагал, что его оставление в Тамбове – происки Якира и Примакова. Михаил Васильевич Фрунзе настоял на возвращении Котовского на Украину. Здесь вскоре снова Якир и Примаков столкнулись с Котовским.
Григорий Иванович назначается командиром 9-й дивизии, кот. входит в состав 3-го корпуса, кот. командовал, кажется, Кутяков. Комкор сейчас же приказывает расформировать бригаду, а комсостав направить в резерв штаба корпуса. К этому времени бригада только что получила Красное Знамя от ВЦИКа за ликвидацию антоновщины. Григорий Иванович в ответ на этот приказ подает командующему мотивированный рапорт о демобилизации его, на что не получил разрешения, а был приказ отменен и снят командир корпуса.
В это время появилась на Украине диверсионная банда под командованием атамана Тютюнника-Палия. Она оперировала в расположении дивизии Примакова, снабжаясь трофеями от 8-й дивизии, пулеметами и т. п. Банда подходила к Киеву (была около Тетиева). Т. Фрунзе вызвал Котовского к проводу и приказал ему ликвидировать банду. Т. к. мы только что прибыли на Украину, бой с бандой вела 8-я дивизия. Котовский просил т. Фрунзе идти только со своей бригадой, на что получил разрешение. Банда Тютюнника-Палия была ликвидирована бригадой.
Он говорил мне, что когда он прибыл в Тетиев доложить т. Фрунзе о выполнении боевой задачи, то встретил там Якира, Гарькавого, Дубового и в их встрече он почувствовал какую-то злобу и досаду на него. Ему казалось, что они завидовали его успеху. Он раздумывал, что неужели в смертельной схватке с классовым врагом может иметь место личная зависть, карьеризм.
Так постепенно у Григория Ивановича складывалось мнение об этих «товарищах». Их двуличность по отношению к себе угнетала его, а их поведение на фронте создавало о них мнение, что на героизм они не способны, и по свойственной ему прямоте, он им говорил об этом.
Особенно его поразило барахольство Якира: нашей бригадой была взята Б. Церковь, где находился нетронутым дворец Браницкой. Григорий Иванович распорядился, чтобы до моего приезда никто не распоряжался там, а мне оставил распоряжение – носильные вещи распределить между сотрудницами бригад, а ценные вещи с комиссаром бригады учесть и сдать прибывшим гражданским властям. Когда через несколько часов я прибыла в Б. Церковь, то во дворце застала только несколько чемоданов, не увезенных еще Фирой Голубенко, да на лестнице столовой серебряный нож, очевидно, кем-то оброненный.
Гражданские власти потребовали возврата от дивизии фамильного серебра и золотых вещей Браницкой, на что Якир ответил, что все забрал Котовский. Я протестовала, чем кончилось, не знаю, т. к. с пер. отрядом пошла в Сквиру.
Тогда же к нам явился какой-то гражданин, отрекомендовался родственником жены Якира из Одессы и предложил взять на сохранение наши ценные вещи, т. к. он едет с сопровожатыми