Три кофейни. Вячеслав ПрахЧитать онлайн книгу.
неведомому раньше пути. Каждая мелочь приносит радость, каждая неудача так и остается неудачей, но уже не камнем, о который можно споткнуться. А если и упал, то появится повод встать. В чем же познают радость, как не в печали? Кто не умирал, тот и не жил вовсе…
Картины смотрели на него, а он прятал револьвер, которым сегодня показал человеку жизнь. Жестокому человеку, в котором если и оставались клавиши чувств, то его пиано давно было сломано и растоптано им же самим. Он восхищался им как художник, как человек – он его ненавидел. Картины вокруг… Темные глаза, как и волосы. Глаза женщины, которую он любил больше жизни. Сухие губы, недоцелованные и потрескавшиеся от ветра… Он мог до них дотронуться и, водя по ним рукой, ощущать, как бьется ее сердце. Немые губы, которые он целовал, аккуратно прикоснувшись к своему шедевру. Капля за каплей скользила по контурам, каждый день высыхая, но горький вкус этих губ постоянно обжигал его… Темные глаза, в которые он смотрел темной ночью, были светлее звезд, тех самых звезд, что однажды его предали.
Карандаш. Одиночество. Мрак…
«Эти первые дни были особенными. Нет, не потому, что мы загорались в постели и в своих ярких вспышках теряли рассудок. Просто не было причин смотреть на календарь, не было желания следить за временем. Все как будто остановилось в один момент. Выключить свет, отключить мир и смотреть в глаза. Неизведанные… Мне это нравилось. Я никогда не испытывал подобных чувств к женщине. Больше, чем увлеченность, но меньше, чем привязанность…
То, что люди называли любовью, я всегда называл мусором. Обещания, клятвы, все эти нежности – от дорогих подарков до дешевой банальности. А потом – детей растить, крики, ссоры, бытовые радости. Слезы, измены, чувство вины… То, что остается в итоге, так неизбежно. В лучшем случае – обоюдная привязанность на фоне взаимопонимания и чувства ответственности за детей. В худшем случае – жалость, неразделенность, обиды. И это все вы называете любовью? Я бы язык отрезал тому, кто придумал это слово, и заставил бы его же проглотить.
Чувство собственности. И не более того… Как вещи: сначала их покупают, потом их донашивают другие, а затем их выбрасывают. Я не возьмусь сказать за всех, но скажу за себя: любой человек – собственник, кем бы он ни был и что бы он ни говорил. Но вот в чем парадокс: не всегда свою “собственность” можно удержать, и, как ни горько признавать, любой собственник – это всегда чья-то собственность. Вот в чем главный фокус!»
Последняя мысль автора не понравилась Розе, и более того, она начала спорить сама с собой, доказывая обратное. Она перелистнула эту страницу от осознания бесполезности спора и углубилась в дальнейшее повествование.
То, что она не появлялась в кофейне уже третий день, видимо, меньше всего волновало ее сейчас. Но женское любопытство взяло вверх над ее мыслями, и она начала думать о нем. Как красиво она ушла в тот день… Гордой походкой и с пламенным поцелуем на прощание. Интересно, ждет ли он ее?
«Когда она заявила мне, что я дурак, я понял, что она вовсе не дура. И никогда ею не была, в любом