Обратная сторона радуги. Елена МаючаяЧитать онлайн книгу.
куда пристойнее: хоть стринги, но присутствовали, и венки были попушистее, редкий случай, когда сквозь лепестки выглядывал девичий сосок. Но как-то раз именно такое недоразумение и приключилось. Проспиртованный турист, хотя и не турист вовсе, а просто материковый житель этой же страны, посмел ущипнуть официантку за выпуклость цвета спелого финика. Бледнолицый земляк был телесно наказан и позорно изгнан. Официантка благодарно прижалась финиками к черной футболочной груди Кихи. Меж ними пробежал ток, который вопреки школьным знаниям об электричестве не убил, но пронзил сердца взрослых пятнадцатилетних людей.
И Кихи решил жениться. На финиках. И как можно быстрее. Уже через месяц молодожены отпраздновали свадьбу в лучших островитянских традициях и переехали в хибару с трубопроводом времен чуть ли не графа Сэндвича. На брачной церемонии со стороны супруги присутствовала тридцатилетняя незамужняя теща, полувековая бабушка и много ежегодно производимых на свет сводных братьев и сестер. А со стороны Кихи – поздравительная телеграмма, ибо родители снова занялись разведением кур и боялись воровства: глухой друг Огня очень недобро косил правым глазом со времен их последней встречи под хлебным деревом.
Медовый месяц был упоителен и прерывался лишь трапезами, раздавливанием поганых мокриц, пауков, стридуляцией гигантских стрекоз да пением ржавых труб, выплевывающих мутную питьевую взвесь. За сладким временем потянулись серые тропические будни. Представьте себе, будни даже в тропиках серые.
Молодая жена, а звали ее Алани или «оранжевое дерево», действительно имела янтарную кожу и пекла абсолютно дубовые лепешки. И рис то недоваривала, то превращала в диетическую размазню, и поке ее изобиловало мелкими рыбными костями и толстыми кольцами лука. Но, справедливости ради стоит заметить, что сервировала она невкусный обед очень изящно: зубочистки и ложки были строго на своих местах. Ибо с двенадцати лет Алани привыкла подавать блюда, а не готовить их, чего уж тут.
От дрянных семейных завтраков и обедов Кихи за год совершенно озверел. И сломав дерзкому иностранцу пару костей, которые Адам пожертвовал (на свою голову!) на сотворение Евы, потерял работу в серпентарии. Пару дней Кихи закипал: сыпал проклятиями в адрес туристов и женщин без трусов, колотил стены дома, прореживал зубья у вилок, швырял стульями в мокриц и даже сделал из одной трубы много маленьких труб – пришлось раскошелиться на ремонт. А потом Алани дала «настоящий» повод. О, нет, она не укоряла своего спасителя ни в чем, но вместо сочного куриного хули-хули подала на стол чесночно-имбирные угли. Огонь выжигал на Дереве отметины то руками, то ногами и тыкал лицом в слишком поджаристое хули-хули. Пока супруга не взмолилась:
– Остынь, я ношу твоего ребенка!
Кихи затих и раскаялся. В первый раз, когда бьют женщину, всегда раскаиваются. Плакал, положив голову жене на колени, просил родить сына, а не набор из двух фиников, и обещал в раю тропическом подарить рай