Обратная сторона радуги. Елена МаючаяЧитать онлайн книгу.

      «Отлично» – провал такой глубины, что Марианская впадина в сравнении покажется обычной канавой. В данном случае это означает «второго раза будет явно маловато». Действительно так. Зато у кого-то будет целых три слоя серой краски – один основной и два бонусных, чтобы стало сере-пресеро – от души! Вообще-то мы редко получаем что-либо дополнительно: еще одно одеяло, порцию фисташкового мороженого больше двухсот грамм, запасные трусы на случай кабачковой диеты или факультативное внимание кого-нибудь из Наставников. Или помытый предыдущим маляром валик.

      Однозначно в этой комнате поселится настоящий счастливчик: мало того, что на стенах три слоя краски, так еще из окна видно океанскую даль, в которую по вечерам погружается солнце. Тут можно лежать на кровати, которую я пока не успел сломать, смотреть на темнеющие волны, рассеянно говорить с адаптированными к тебе версиями Мии, Тильды или Кайлы, а в голове включать на полную громкость музыку Вивальди. Сейчас у меня из окна видно окно. В доме 2028/5, что напротив, живет парень по имени Гудбранд. Редкий случай, когда я доволен своим нехитрым ярлыком – Бобом. Кроме кашляющего имени он практически ничем не отличается от меня: носит серую одежду, соблюдает распорядок дня, оценивает каждый прожитый день по десятибалльной шкале, поднимает сиденье унитаза и, наверное, тоже не прочь иметь другой вид из окна. Скорей бы переехать!

      Наношу слой за слоем, метр за метром, час за часом. Каждые тридцать-сорок минут рядом со мной возникает Ян, принимает работу, оценивает и дает добрые советы. В Инструкции написано так: «Добрые советы помогают нам стать совершеннее». За три часа я выслушал от этого сверх Яна столько насоветованного добра, что должен стать малярным гением, однако, сжав кулаки, держусь изо всех сил и остаюсь собой. По сути, по отношению к Бобу контролеры, подобно «Регулятору эрекции», выполняют единственную функцию: чтобы не стоял.

      Однако же малярные работы затягивают, что-то в этом действительно есть. В следующей комнате обхожусь уже двумя слоями. Вдруг мне приходит мысль оставить послание, и пусть оно совсем ненадолго, наверняка уже завтра закрасят. Я пишу серым пальцем на зашпатлеванной и покрытой белой грунтовкой стене «Боб», а рядом ставлю свой фирменный знак – дугу, которая может выгибаться в разные стороны: направо, налево, вверх или вниз. Как именно – зависит только от моего настроения. Сегодня дуга вниз.

      – Это символизирует твою улыбку? Схематичная улыбка, хм, интересно! – надоедает напоследок Ян и протягивает чистую руку, чтобы пожать мою грязную за хорошую работу.

      – Нет, это символизирует мою правую ягодицу, – и, видя сверхнедоумение на лице контролера, добавляю. – Схематичная половина задницы. Если лежать на левом боку. Вот смотри, сейчас я будто бы перевернусь на правый, – и уже собираюсь снова макнуть палец в краску.

      Но Ян останавливает, настойчиво провожает, даже сам вызывает лифт. Ему явно не понравилась такая художественная интеграция геометрии в анатомию.