Очень наивные истории. Владислава Юрьевна БурносоваЧитать онлайн книгу.
и карамельных окошек. Посмотри на навес рядом с ним. Видишь? Там сидит девочка. Она рисует. На краю крыши навеса висят ловцы снов, обереги, которые ты никогда не видела. Они тихо качаются на утреннем ветерке, едва слышно позванивая колокольчиками.
Ты словно бы нырнула в тугой, пахнущий соснами воздух. Тебе кажется, что ты плывёшь в этой вечерней прохладе, и при каждом вздохе вокруг разлетаются сотни пузырьков. Словно это от дыхания девочки, а не от ветра колышутся ветви сосен и зелёная трава, ковром устилающая землю.
Ставь корзину, давай посмотрим, что рисует девочка.
Руки в краске. Передник перепачкан. Медленно и слажено работают кисти.
– Что рисуешь? – задашь ты вопрос.
– Крылья бабочки, – спокойно ответит девочка.
– Почему? – спросишь ты, присаживаясь на душистое сено, что лежит в углу навеса.
Ты смотришь на яркую сочную зелень, до которой не добралось беспощадное солнце. Мимо пролетает бабочка. Она сложила свои красивые крылья, опустилась на цветок. Тончайшее кружево. Мельчайший узор.
– Во время войны Сталин приказал разработать маскировку для техники. Единственным человеком, который мог бы это сделать, был мужчина, который изучал крылья бабочек. Вот только его кафедру закрыли ещё до войны, ведь это такая ерунда, эти крылья бабочек… – девочка отбросила с лица прядь волос и продолжила: – Человека нашли в блокадном Ленинграде и привезли в столицу. Когда мужчину спросили, какую награду хочет за работу, то он ответил, что просит открытия кафедры…
– И…они открыли кафедру? – спросишь ты, и голос предательски дрогнет.
– Да, в 1944 году. Говорят, на его могиле изображена та самая бабочка, что когда-то позволила этому человеку начать свои научные поиски.
И ты почему-то заплакала… Ты смотрела на рассвет, на кулон в виде бабочки, что висел на шее девочки и оживал каждый раз, когда юная художница проводила кистью по бумаге. А слёзы текли и текли, превращаясь в бездонный океан из эмоций и чувств. Девочка набрала их в стакан, зачерпнув из ручья, и опустила туда кисть, чтобы сделать последние штрихи.
Художница осторожно сняла лист, что был закреплён на мольберте, и повесила его на просушку рядом с другими работами. Полупрозрачные акварельные крылья. Невесомое хрупкое дыхание жизни.
– У тебя в корзине шишки? – спросит девочка, подходя ближе. – Что ты будешь с ними делать?
– Варенье варить, – ответишь ты, вытирая слёзы рукавом платья.
– Давай сделаем это вместе? Я, правда, никогда не пробовала, но вдвоём учиться новому не так страшно. Идём?
И вы, взяв корзину, войдёте в дом. Будете греметь кастрюлями, читать поваренную книгу, наливать холодную воду из колодца, зачёрпывая её вместе со звёздами. И по кухне будет расстилаться терпкий аромат, наполняя твои лёгкие и всё вокруг запахом смолы и леса.
А пока варенье будет остывать, вы возьмёте всё ту же корзину и пойдёте за рябиной. Вечером сядете, заварите травяной чай, разольёте