Вьетнамерение. Александр БеляевЧитать онлайн книгу.
немного смешно и даже стыдно об этом писать, но в те годы у меня был сетчатый питон и кобра (они сохранились до сих пор, хотя чешуйки местами пообтрепались за двадцать пять лет), это было мне явно не по чину, и я страшно гордился. То же самое касается этих идиотских мужских кожаных сумок на коротких ремешках с карабинами, которые все тогда называли визитками, а позже в России – борсетками. По поводу этих сумок есть издевательский пассаж у Довлатова в адрес Аксенова. Как же мне страшно хотелось такую сумку! И когда я ее получил в подарок то ли на Новый год, то ли на день рождения, счастью моему не было предела, и казенная штампованность этого оборота полностью соответствует аксессуару. Все, больше ни слова об этом. Хотя нет, стоп, как же. Еще один пунктик: рюкзаки. Народ же экспедиционный! Рюкзак должен быть качественным, прочным, надежным, желательно невесомым, с мягким станком и кучей карманов, ремней и ремешков. Он должен быть сделан идеально в математическом смысле доказательства: только необходимое и достаточное. Такие рюкзаки продавались в центральном сайгонском универмаге, что на центральном перекрестке Лелой и Соломенной, напротив пафосного Rex-Hotel с бассейном на крыше. Но – к чертям буржуазный бассейн, нам нужен последний этаж душного универмага – именно там, в закутке без кондиционеров, продавались рюкзаки местного пошива под названием McKinley. Самая высокая горная вершина Северной Америки, видимо, должна была означать высшее качество. И его она и означала. Мой «Маккинли» служил мне верой и правдой чуть ли не тридцать лет.
ИГРУШКИ
Игра успокаивает и забавляет. Она означает такую деятельность, где нет стеснения, но нет и последствий для реальной жизни.
Игрушечный отдел центрального сайгонского универмага был для меня важным местом притяжения во время наших ежесубботних выездов в центр. Там продавали массу всего, чего не было в Москве, но меня больше всего интересовали пластмассовые роботы-трансформеры. За два года их у меня собралась небольшая коллекция, штук, наверное, десять. Все они были родом из японских мультфильмов, но я этих мультфильмов не смотрел (ну, пожалуй, кроме «Волтрана» и «Макрон-1», которые в начале девяностых крутили то ли по кабельному, то ли по «2*2»). Некоторые роботы раскладывались на отдельные элементы – орел, лев и дракон, к примеру. От других ничего не отделялось, просто, следуя схеме, робот превращался в танк, в самолет, еще во что-то грифонообразное, зооморфное… всего вариантов семь или восемь. Еще был один, спаянные ноги которого превращались в гаражи для трансформеров помельче, которые были машинками в обычной жизни и роботами в реинкарнации. Словом, это было богатое развлечение. Отчего-то мне довольно долго не надоедало играть в такие штуки. А когда я в них не играл, они чинным рядком стояли в боевых позах на столе и на книжной полке в «Тхань Де», словно музейные экспонаты, и составляли предмет моей гордости, блестели пластмассой и радовали глаз.