Среда обитания. Михаил АхмановЧитать онлайн книгу.
губами, он прошелся по комнате от окна к голографической завесе – стены сбегались, словно желая загнать его в угол. Потом внезапно выкрикнул: – Мерзость! Какая мерзость! Сотворить живую неразумную игрушку! Надругаться над самым святым, над самым, самым… – Остановившись у панели, за которой прятался хрустальный саркофаг, он злобно пнул ее ногой. – А это что такое? Этот гроб, куда ее засунули?
Его реакция поразила Эри – она моргнула с недоуменным видом, затем ноздри девушки затрепетали, зрачки расширились. Похоже, от ее раздражения не осталось и следа – теперь, приподнявшись в кресле, она смотрела на него, словно на пришельца из бездн Галактики или марсианина о трех ногах. Весьма вероятно, так оно и было.
– Там криоблок и упаковочный контейнер… Я не очень разбираюсь в этом, Павел… Там устройство, которое поддерживает жизненные функции и…
Он резко повернулся.
– Вот что, милая: я хочу, чтобы этот контейнер убрали. Вместе с… с содержимым. Это можно как-нибудь устроить?
Из горла Эри вырвался то ли вздох, то ли всхлип. Она поднялась, сделала несколько шагов, медленно вытянула руки и, точно слепая, стала ощупывать его лицо. Пальцы девушки были прохладными, нежными и в то же время сильными; они скользили по лбу и щекам, спускались к подбородку, трогали губы. Ласка?.. «Нет, – подумалось ему, – что-то с нею происходит – вон виски в испарине и бледность…»
– Ты не Дакар… – пробормотала Эри. – Глаза Дакара, лицо Дакара, тело Дакара, но ты не Дакар… Ты думаешь и говоришь иначе… Дакар любил одалисок, любил оттопыровку и терпеть не мог вина. Для Дакара главным был сам Дакар, его удовольствия, прихоти, капризы. И он никогда не звал меня милой… Ни милой, ни солнышком… Это ведь очень древнее слово, да?
– Рад, что оно не забыто, – вымолвил он. – Кажется, ты начинаешь мне верить? Поверишь ли окончательно, если я расскажу тебе кое о чем? Про свою семью, родителей, работу, про наши города и мир, который помню? Еще – о солнце и звездах, горах и озерах, равнинах и настоящем лесе из живых деревьев? Лето я проводил в дачном поселке, в Карелии… там были сосны, огромные сосны с золотой корой… белки, синицы, дрозды… Однажды на болоте мы с сыном встретили лосенка…
Кажется, она понимала не все – отсутствие нужных терминов он восполнял русскими словами. Это получалось как-то само собой, автоматически и без усилия; привычные слова вплетались в речь, словно нити в златотканую парчу, не искажая узора и лишь делая его ярче и богаче. Он почти успокоился и думал сейчас о том, что если девушка поверила ему, то, вероятно, поверят и другие. Но нужно ли стараться, чтобы преуспеть в подобном начинании? Хороший вопрос! Мир, в котором он очутился, был странноватым и, уж во всяком случае, не походил на рай; к тому же не исключалось, что он представляет угрозу для этого мира. Павел слишком мало знал о нем и потому не мог представить, куда заведут рассказы о соснах, белках и синицах. Вполне вероятно, в камеру или в психушку.
«Книги, – мелькнула мысль, – книги или компетентный человек. Лучше всего то и другое. Черпающий из разных источников быстрее познает истину… Только где они, эти источни