Наши за границей. Николай ЛейкинЧитать онлайн книгу.
как же мы котлеты-то давеча, когда были здесь в первый раз, в платок с тарелки свалили?
– Ну, уж это как-нибудь впопыхах, и кёльнер не расчухал, в чём дело, a может быть, думал, что и была от нас телеграмма. Да просто мы тогда нахрапом взяли котлеты. Котлеты взяли, деньги на стол бросили и убежали. A теперь, очевидно, нельзя. Нельзя, кёльнер?
– Видишь, говорит, что нельзя.
– Nein, mein Herr.
– A ты дай ему на чай, так, может быть, будет и можно, – советовала жена. – Сунь ему в руку. За двугривенный всё сделает.
– A в самом деле – попробовать?! Кёльнер, немензи вот на тэ и брингензи швайнкинд. Бери, бери… Чего ты? Никто не увидит. Будто по телеграмме, – совал Николай Иванович кёльнеру две десятипфенниговые монеты.
Кёльнер не взял.
– Nein, mein Herr. Ich habe schon gesagt, dass wir haben nicht.
– He берёт… Значит, у них строго и нельзя.
– Так спроси хоть бутербродов с сыром. Может быть, бутерброды можно, – сказала жена. – И мне что-то есть хочется.
– A бутерброды можно без телеграммы? – снова обратился Николай Иванович к кёльнеру.
– Бутерброд мит кезе и мит флайш, – прибавила жена.
– О, ja, Madame.
– Ну, слава Богу! – воскликнул Николай Иванович и принялся есть. – То есть, скажи у нас в рынке кому угодно, что есть в Неметчине такой город, где приезжающим на станции обедать и ужинать только по телеграммам дают, решительно никто не поверит, – рассуждал он, разводя от удивления руками.
Вторая попытка
Поезд, которого ожидали Николай Иванович и Глафира Семёновна, чтобы ехать в Берлин, должен был прийти в Кёнигсберг в час ночи. Лишь только часовая стрелка на часах в буфете показала половину первого, как уже супруги встрепенулись и стали собираться выходить на платформу.
– Скорей, Глаша, скорей, a то как бы не опоздать. Чёрт их знает, какие у них тут порядки! Может быть, и раньше поезд придёт. A уже на платформе будем стоять, так не опоздаем, – торопил Николай Иванович жену. – Как подойдёт поезд, так и вскочим. Ну, живо!
– Пойдём, пойдём, – отвечала жена, выходя из-за стола. – Да, вот ещё что: захвати ты с собой несколько бутербродов в запас в вагон, благо их здесь без телеграмм дают, a то, может быть, на других станциях и бутербродов без телеграмм не дадут, так что завтра утром ни позавтракать, ни пообедать будет нечем.
– И то дело, и то дело…
Захвачен был целый пакет бутербродов, и супруги вышли на платформу. На платформе никого ещё из публики не было. Бродила железнодорожная прислуга и покуривала сигары и трубки.
– Надо поспрашивать их, a то как бы не ошибиться, – сказала Глафира Семёновна и, обратясь к сторожу, спросила: – Ин Берлин, ви филь ур?
– Noch eine halbe Stunde, – отвечал тот.
– Что он говорит? – задал вопрос Николай Иванович.
– Да Бог его знает что… Что-то непонятное.
– Так ты переспроси.
– Ин Берлин? Эйн ур?
– Ja, ja, Madame, um einz…
– В час, верно.
Таким же манером был спрошен второй сторож, третий, четвёртый и пятый. Ответы были одинаковые. Каждому сторожу Николай Иванович совал в руку по десятипфенниговой