Мой израильский дневник. Аркадий БезрозумЧитать онлайн книгу.
Репатрианты, экономившие на всем, были вынуждены осваивать периферию. По утрам все больше новоселов выстраивалось в очередь у заводского отдела кадров.
Перед окончанием ульпана Алла с несколькими соученицами поехала прозондировать обстановку на единственной в городе швейной фабрике. Там только ей предложили место обычной швеи в потоке массового пошива, с учетом, что она дипломированный специалист с некоторым опытом. В то самое время ее мужа уговорили взяться за побелку соседкой квартиры. Ему заплатили 300 шекелей за четыре плотно загруженных вечера. Местным специалистам, за такую работу платили в 5 раз больше.
В той еще несложившейся у Резниковых обстановке я имел неосторожность втянуть их в покупку причитавшегося им автомобиля с репатриантской скидкой. А все потому, что мы оказались жертвами очередной утки об отмене льготы. Машины тогда разбирали, как горячие пирожки. Еще бы – речь шла о сорока процентах стоимости. Нам еще и повезло тем, что успели оформить рассрочку на покупку мало кому известного итальянского автомобиля марки «Фиат Темпра». Так как Миша еще не работал, я решил, что буду погашать его банковскую ссуду со своей зарплаты на протяжении первого года.
Тем временем в ашпаре по состоянию здоровья проводили на предварительную пенсию начальника цеха Давида. Его заменил Барух, мужчина средних лет. Он, как и Давид, не снисходил до задушевных бесед с кем-либо из нас. Мое общение с новым начальником сводилось к тому, что он подходил к моему станку, бросал мне несколько полос ткани из партий, которые были на подходе, и произносил на иврите единственное слово «дахуф»: срочно. Так Барух определял режим обработки очередной партии. Под его руководством я отработал около трех месяцев. И вдруг меня вызвали в отдел кадров. Там сам Пини со мной поздоровался и произнес:
– Через две недели ты прекращаешь работать на заводе. Администрация отменяет невыгодную для нее подвозку всего четырех рабочих из Беэр-Шевы.
Вслед за этим Пиня вручил мне письмо об увольнении и добавил, что, если обстановка изменится в будущем, он свяжется со мной по телефону. «Чертов капитализм! Недолго музыка играла…», – рассуждал я уже за дверью отдела кадров. Ошеломленный неприятной новостью, я снова вспомнил предсказание супругов из Тель-Авива, что мне с Майей светит лишь социальное пособие. Больше всего меня тревожил срыв моих планов по выплате ссуды за машину зятя.
– Почему ты не у станка? Что это у тебя в руках? – услышал я голос начальника цеха Баруха, который проходил мимо.
Я рассказал ему о разговоре с Пиней.
– Я разберусь, а ты возвращайся на рабочее место. Дахуф! – сказал начальник и перебросил через мое плечо несколько лоскутов от новых партий.
Борис, оператор отделения мокрых тканей, подошел ко мне, как только я выключил станок после завершения задания начальника цеха.
– Баруха не видел? – спросил мой сотрудник, он тоже держал в руках лист бумаги.
– Видел