Просто шли по дороге звери…. Наталья Захарцева (Резная Свирель)Читать онлайн книгу.
бабка была – даже дом бы остановила,
про коня уж молчу.
Помню, гроб и священник в рясе.
Я вернулся с поминок и как-то подрастерялся.
Думал, думал – куда мне девать её чашки, плошки.
А потом моя бабушка стала пушистой кошкой.
Я ночами-то раньше подскакивал, как убогий.
А теперь она мягко идёт и ложится в ноги,
начинает мурчать колыбельно, утробно, дрёмно.
И я, знаешь, по-прежнему «внучек» и «несмышлёный».
Я не верю ни в карму, ни в духов, ни в божью милость.
Вроде ж не было кошки – а, нате вам, появилась.
Ты не хочешь спросить, почему я решил – что бабка?
С виду кошка – воинственный хвост, коготки на лапках.
Иногда только смотрит в упор желтоглазо-веско –
натоптали, шумят, поселили тут человека…
Совпадение? Или? Не много ли совпадений?
Она гладит меня, провожает, даёт мне денег.
Вот вчера прикатила откуда-то две монетки,
ерунда, мелочовка, а знаешь, цены-то нет им.
Словно снова подросток, краснеющий и неловкий,
а бабуля дала на мороженку с газировкой.
Я не выкинул ни занавески, ни поварёшки,
а то вдруг ненароком обидится бабка-кошка.
Не смотри на меня, я не псих, не дурак, не шизик,
но считаю – у бабок должно быть по девять жизней.
Всё, давай, позвоню, подъезжает твоя карета.
Да, и кстати, забыл – не зови больше бабку вредной.
Вигилант
«Мой мальчик Джонни, хей, купи мне виски, скорми последний пенни автомату. Они всё ближе, очень-очень близко. Они страшны, они не виноваты.
Больные ветры, призраки и тени, печально-худосочны как бумажник. Ты бледен, Джонни, угощайся стейком, понравится – о’кей, ещё закажем.
Когда я стану пьяным и спокойным, я буду там, где царствует свобода, где из стены выходят те, кто помнит. Мне даже в детстве выпадала «вóда». Хей, Джонни, мы давно уже не дети, поэтому умеем видеть мёртвых. Пусты глаза, свисают руки-плети, они туман, они всё время мёрзнут.
Шериф в загуле, спит и носит звёзды, проклятье и трёхдневную щетину.
Хей, Джонни, небу рано – нам не поздно, бери друзей, топи в стакане льдины.
Переставай двоиться, может, хватит. Я слышу их, они меня позвали: чинуша, пастор, золотоискатель и девушка в индейской пёстрой шали.
Мой мальчик Джонни, закажи мне кофе, черней, чем сердце у твоей малышки. Земля напьётся вдоволь тёплой крови любителей чужого золотишка.
По прериям, где бродят буйволицы, поют койоты, ночь в орлиных перьях, грабители, бандиты и убийцы повадились испытывать терпение святого гладкоствольного обреза, таким уж его боги сотворили.
Попробуй что сказать, Мария-Езус, у нас есть в штате и свои Марии.
Ночь выжата, как семя амаранта, скудна и холодна, как поздний ужин.
Всегда работа есть для вигиланта. Ты нужен мне, мой мальчик, ты мне нужен.
Мой милый Джонни, желторотый птенчик, не знавший в жизни про оскал волчиный.
Похоже, наши крыши дали течи размером