Бес . Ульяна СоболеваЧитать онлайн книгу.
хотел. А я хотел всегда только тебя.
***
– Мутный ты, Бес…слишком мутный, чтобы тебе доверять.
Тигр сплюнул сквозь дырку между зубами и прищурился, внимательно глядя мне в лицо. Одна бровь, укороченная порезом от ножа, из-за чего всегда кажется, что она вздёрнута, поднялась ещё выше. Изучает. Впервые изучает так долго, неторопливо. Явно получил какие-то гарантии, раз такой спокойный. Правда, мне было всё равно. Я понимал, что нужен ему и не только…но и он теперь стал нужен мне, а значит, пусть изучает.
Молча пожал плечами, сидя на полу и прислонившись головой к холодной стене. Точнее, это они все говорили, что стена холодная. И пол. Не знаю. С некоторых пор я не ощущал ничего. Ни-че-го. Ни холода, ни жары, ни голода, ни усталости. У меня никогда не было особой потребности разговаривать или слушать чужие разговоры, поэтому какое-то время я просто существовал в отдельно взятой камере вместе с другими заключёнными. Я автоматически запоминал их голоса, не привязывая к именам, и не глядя в лица. Зачем? Любого из них я мог разорвать голыми руками при надобности, а пока они меня не трогали, они не были мне интересны.
Тупо закидывать в брюхо любую самую отвратительную похлёбку, отдалённо отмечая, как плюются с неё зэки. Ну и пусть. Вкус? Я потерял чувство вкуса. Я разучился сны видеть. Очень редко. И во всех она. Причём всегда начало сна – её глаза зелёные колдовские, блестящие тем самым блеском, от которого крышу сносит и смеяться хочется от счастья. Смеяться, потому что оно, проклятое в груди отчаянно бьётся, щекочет рёбра, лёгкие, растягивает губы в дурацкую улыбку только от одного взгляда в эти ведьмовские омуты. И я смеюсь. Я, оказывается, по ночам смеюсь. Когда Тигр наутро сказал об этом, не поверил поначалу. Потом дошло – вот отчего потом в груди болит. Словно снарядом разорвало. А как иначе, если потом фокус смещался на живот её круглый и на кольцо. На чужое кольцо. На то, что не я дарил. Не моё оно. И ребенок не мой. И она моей никогда не была. И улыбка её на моих глазах в оскал превращается, а уши начинает от её дикого хохота животного разрывать болью. Она – моя боль.
– Ни хрена ведь о тебе неизвестно. Не нравишься ты мне…ох не нравишься.
Врал Тигр. Ещё как врал. Потому что я не просто ему нравился. Самсонов мной восхищался. Скрывал свои эмоции, но и гнобить не мог, как других. Когда и не кулаком даже, а презрительным взглядом, от которого тушевались и огромные амбалы. Мне в глаза Тигр стал недавно смотреть. С тех пор, как понял, что разрешено это. До этого взгляд отводил. Как хищник, который чувствует рядом с собой более сильного…и не решается бросать вызов, потому что понимает – проиграет в любом случае. За то, что я сделал, мне грозила не одна смертная казнь, а с десяток. И терять мне было больше нечего, кроме постоянной агонии, в которой кровоточила душа. А им всем жить до одури хотелось. Вот и перестали связываться со мной от греха подальше.
Тигр второй день меня на разговор выводит. Впрочем, я даже не удивлялся. Судя по тому, что слышал,