Дела плоти. Интимная жизнь людей Средневековья в пространстве судебной полемики. Ольга ТогоеваЧитать онлайн книгу.
девица 13 лет, утверждавшая, что ее изнасиловал Жан Пинар, который затащил ее к себе домой, связал ей руки, заткнул рот и лишил девственности[132]. На следующий день Жанетт была осмотрена повитухой (nostre matrone jurée) Эрмелиной Ладюшесс, которая полностью подтвердила на допросе слова девушки[133].
В качестве жалобы могла фигурировать и апелляция (appelation), в которой обвиняемый обращал внимание властей на недостойное обращение с ним в ходе следствия, выразившееся, в частности, в сексуальных домогательствах или же в членовредительстве. Любопытно при этом отметить, что такие подробности со второй половины XIV в. начали упоминаться в делах, никоим образом не связанных с собственно преступлениями, носившими сексуальный характер: указания на интимные отношения или «постыдные» части человеческого тела регулярно служили в качестве смягчающих или отягчающих вину обстоятельств при любом составе преступления. В частности, в 1368–1376 гг. судьи Парижского парламента были вынуждены рассмотреть целую серию дел, в которых истцы жаловались на сексуальные издевательства со стороны ответчиков: в апелляциях фигурировали и подвешивание за мошонку священника во время его пребывания в частной тюрьме местного сеньора, и гениталии, оторванные при незаконных пытках, и кастрация как способ отомстить за проигранный в суде процесс[134].
Как можно заметить, во всех приведенных выше примерах участники судебных слушаний не стеснялись выносить на публичное рассмотрение самые интимные подробности своей жизни: их не смущали ни письменная фиксация их сообщений судебными чиновниками, ни обсуждение их с многочисленными свидетелями и приглашенными экспертами, ни неизбежная огласка при вынесении приговора. Напротив, потерпевшие, похоже, использовали сложившуюся ситуацию ради достижения максимальной выгоды для себя самих. Публичное оглашение факта изнасилования не только указывало на преступника, но и оставляло его жертве надежду на сохранение репутации[135]. А апелляция на неподобающее обращение в частной тюрьме могла в корне изменить судьбы замешанных в подобном преступлении людей – например, лишить их имущества и сделать изгоями[136].
Подобные действия средневековых французов в зале суда, вне всякого сомнения, хорошо известные парижским интеллектуалам, вступившим в спор о «Романе о Розе» в начале XV в., действительно вполне могли рассматриваться ими как прямое следование заветам Жана де Мёна. Впрочем, между его откровениями и личными стратегиями поведения простых обывателей имелось и одно существенное отличие: доносы и апелляции, поданные в суд, оказывались крайне далеки от праздной болтовни на тему секса, от сплетен и похвальбы. Это были рассказы о том, что беспокоило потерпевших, что не давало им спокойно жить, что мучило их – как болезнь, требовавшая обращения к врачу. Иными словами, все эти тексты укладывались в рамки, которые противники «Романа о Розе» признавали единственно возможными при обсуждении интимной жизни, –
«Ledit Jehan, oultre son gré, consentement et volenté, la prist par la main et la mena en sa chambre, et la geta sus son lit, et se efforça de la despuceller… Et aveques ce, pour ce que ycelui Jehan ne la post despuceller sus son lit, il l'embrassa et l'apporta sus une table… et ferma l'uis, et là, sus ycelle table, la corrompy et despucela tout oultre, et lui mist les mains sous lui, afin que elle ne se peust aider, et aussi son chapperon sus sa bouche, afin que l'en ne l'oïst crier» (Registre criminel de la justice de Saint-Martin-des-Champs. P. 187–188).
«Elle avoit veue et visitée bien et diligemment ladite Jehannete, là où il appartenoit à veoir, visiter et tater, et que ycelle Jehannete estoit corrumpue, dessirée et despucellée tout oultre et de nouvel» (Ibid. P. 188). Следует отметить, что и другие жалобы на изнасилования, поданные в церковные суды Парижа и его окрестностей, несмотря на общий характер этих регистров, отличались полнотой и детализацией: Ibid. P. 40–43, 87–89, 124–125;
ANF. X 2a 8, fol. 54v-56 (1368 г.), X 2a 8, fol. 101v-102v (1369 г.), X 2a 9, fol. 37–38 (1376 г.).
Именно на это надеялся отец девушки, которую сначала соблазнил, а затем изнасиловал лейтенант королевского прево Парижа. В своей апелляции, поданной в парламент, мужчина прямо указал, что осуждение виновного приведет к возвращению его дочери потерянных «достоинства и репутации»: ANF. X 2a 6, fol. 75-77v (1353 г.).
Такой приговор был вынесен, в частности, в 1368 г. по упомянутому выше делу священника, побывавшего в тюрьме местного сеньора: см. прим. 1. Виновных приговорили к полной конфискации имущества и вечному изгнанию из королевства.