Фармацевт. Родриго КортесЧитать онлайн книгу.
– Платтер прекрасно осведомлен о его пороке.
Увы! К девяностому году граф Уильям превратился в законченного морфиниста, здесь Генри Лайонелл как в воду глядел, предупреждая друга о дороге в один конец. Зависимость закономерно переросла из чисто психической в физическую. Теперь граф в прямом смысле слова не мог жить без подкожных инъекций морфина. Дважды в сутки он вводил себе дозу наркотика, иначе…
Иначе его начинал бить жестокий озноб, куда хуже, чем от бенгальской болотной лихорадки, тело покрывалось липким потом и гусиной кожей, из глаз текли слёзы. Затем становилось ещё тяжелее: мышцы рук и ног скручивала судорожная боль, вызывая рвотные спазмы, сжимался в горячий комок желудок, тупой иглой кололо в сердце. Он не мог есть, не мог спать. Настроение становилось одновременно подавленным и раздражительным, а порой граф, обычно уравновешенный, впадал чуть ли не в злобную истерику. Последнее время он испытывал такие страдания каждый раз часа за два до очередного укола и подумывал о том, чтобы перейти на трёхразовый режим приёма наркотика или увеличить дозу. Полковник британской кавалерии в отставке, природный наследственный аристократ, честный, храбрый и умный человек, граф Уильям Стэнфорд стремительно и неотвратимо опускался, заживо уходил в иллюзорный мир наркотических грёз, имеющий мало точек соприкосновения с реальностью.
По известным причинам такая метаморфоза очень даже устраивала Ральфа Платтера.
А что же Ричард? Как относился к своему учителю сын леди Стэнфорд?
Двойственно.
Платтер многое дал мальчику, богатые знания и практические навыки Ральфа помогли Дику точнее понять свой дар, научиться лучше пользоваться им. Но за четыре года Ричард уже взял у Платтера всё, что тот мог передать ему, степени таланта ученика и учителя были несравнимы. Что до жизненной философии Платтера, то Дику она активно не нравилась, а кроме того, он серьёзно беспокоился за мать.
Ещё в восемьдесят восьмом году, месяца за три до того, как Ричард подслушал разговор своего отца с Генри Лайонеллом, он с Платтером прогуливался по саду Стэнфорд-холла. Ральф предпочитал преподавать Дику ботанику именно таким способом.
– Обратите внимание, Ричард. – Платтер сорвал с невзрачного буро-зелёного кустика коробочку соплодия, наполненную мелкими, похожими на маковые зёрна, семенами. – Это белена. Belladonna, если по-латыни. Содержит один из самых сильных растительных алкалоидов. Атропин. У неё есть родственник – дурман. Datura. Знаменитая цикута, которой отравился по своей воле Сократ, была приготовлена как раз из дурмана. Алкалоиды – их открыли совсем недавно – удивительные вещества, Ричард. За ними большое будущее. Они крайне интересно и многообразно воздействуют на человека. Кстати, никотин, содержащийся в табачных листьях, тоже алкалоид.
– Эти вещества, – голос Ричарда стал несколько напряжённым, – могут влиять не только на тело, но и на душу человека?
– Хм-м… Как можно влиять на то, чего нет?