Кроваво-красная луна – 3. Шахматист. Владимир Александрович МисечкоЧитать онлайн книгу.
корки, старший лейтенант положил его на стол и тихо присел.
Все продолжали молчать, переваривая услышанное, и никто не хотел нарушать воцарившуюся в кабинете гробовую тишину. Только настенные часы тихо тикали, напоминая, что время неумолимо идёт вперёд и жизнь продолжается.
2
За два месяца до этого.
Игнат Бенедиктов был, как говорится, хирургом от Бога. Но, полгода назад, он узнал, что у его жены неизлечимая болезнь. Чего он только не перепробовал делать. Игнат обращался ко всем своим знакомым врачам, но ничего хорошего, они ему не говорили. Обследование в лучших клиниках страны ничего не дало, а любимой жене было всё хуже и хуже. Она таяла на глазах. За полгода, скинув 50 килограмм, она превратилась из прекрасной сорокалетней пышечки в тощую старуху, весившую 30 килограмм и выглядевшую лет на 70, а то и больше. Пышные щёчки впали, глаза померкли и провалились. В них вместо сверкающего огня поселилась печаль и уныние. А груди, торчавшие из-под футболки, как у молоденькой, не по годам, девчонки, обвисли, как два спущенных воздушных шарика. Голос, такой звонкий и радостный, потух. Теперь она еле-еле шептала, выговаривая слова, а из груди при этом вырывались страшные хрипы и бульканье. Ладно бы похудела, это поправимо, она стала раздражительной и психически ненормальной. С каждым словом, что ей говорил Игнат, она взрывалась, как фейерверк и начинала ругаться. В семье Бенедиктовых с каждым днём всё больше и больше назревал скандал. Игнат старался, как мог, заглаживать сложившуюся в семье нехорошую ситуацию, но от этого Ирина (так звали жену Игната), ещё больше выходила из себя и раздражалась. И после каждого такого скандала, Ирина теряла сознания и погружалась в забытьё на несколько часов. Игнат был врач, но в таких случаях, он ничего не мог сделать. Врачи скорой помощи, поставив укол успокоительного, пожимали плечами и уезжали, мол, больше ничего сделать не можем.
Игнат стал задерживаться на работе, беря вторые смены или ночные дежурства, а Ирина, потихоньку сходила с ума, сидя дома и доставая, своим нытьём, всех знакомых по телефону. Соседи, уже прятались от неё, не открывая дверь на звонок. Игнат уже не знал, что ему делать, как смотреть людям в глаза. А те, ничего не понимая или стараясь не понять, при встрече с ним, жаловались на поведение его жены и смотрели на него, как на врага народа.
– Если ещё такое хоть раз повторится, – говорили они, – мы вызовем полицию. Пускай они разбираются, если ты не в силах её приструнить.
Игнат оправдывался, клянясь, что всё это больше не повторится и умолял, чтобы те не вызывали полицию.
– Я поговорю с женой, – говорил Игнат и тихо скрывался за дверью.
Но время шло, день проходил за днём, а Ирине становилось всё хуже и хуже. Дошло до того, что она уже не узнавала мужа и кидалась на него с ножом или ножницами. Она хватала всё, что попадалось ей под руки. Пришлось ему попрятать все колющие и режущие инструменты. Она могла напасть на кого-нибудь из соседей и поранить их или порезаться сама, когда его не будет дома. Не будет же он сидеть всё время с ней, ведь у него работа. А если он уйдёт с работы, то кто будет зарабатывать деньги и обеспечивать семью.