Осень в Сокольниках (сборник). Эдуард ХруцкийЧитать онлайн книгу.
она – история художника-реставратора Славского. Некрасивая, скажем прямо, история, не делающая чести Сергею Викторовичу. Долго лежали эти документы в сейфе и пригодились. Лучше бы они не понадобились никогда. Всякое бывает в жизни. Оступился человек. Совершил ошибку. Помогли ему ее исправить.
Живи
Но Калугин, много лет проработавший по антиквариату, знал, какое это болото. Сначала у старушки выменял икону старую и продал. Потом посредником стал при продаже павловской[1] мебели, потом картины, портсигары и табакерки уникальные, потом… Засасывает это все человека. Слишком много денег у некоторых людей появилось. Шальных денег, нечестных. Решили они свою жизнь украсить, да и средства выгодно вложить. Вот и обставляются кооперативные квартиры павловской мебелью, спальнями карельской березы, столовыми гарнитурами «генеральши Петуховой».
Калугину по роду работы приходилось бывать в таких квартирах. Они напоминали ему запасники провинциальных музеев, куда складывали дорогие вещи и картины, не представляющие художественной и исторической ценности.
Он хорошо помнил обыск на даче у директора загородного ресторана Аванесова. Там его поразил кабинет хозяина. Нет, не огромный красного дерева неуклюжий письменный стол, не бронзовые часы, которым положено было стоять в свое время в гостиной публичного дома средней руки, поразила его библиотека. В старинных ореховых шкафах, за зеркальным стеклом переливались золотом корешки книг. Редчайшие работы по истории, военному делу, администрации, приложения к «Ниве», журналу «Семейное чтение», редкие, забранные свиной кожей воспоминания участников наполеоновских походов, редчайшее собрание книг по московской старине.
– Вы читаете эти книги? – спросил он Аванесова.
– Зачем читать? Красиво. Кабинет все-таки.
Как, наверное, искали эти тома по искусству и живописи люди, изучающие старинный портрет. Как бы пригодились военному историку все дореволюционные издания «Военной энциклопедии» и тома «Русской военной силы».
Но не попали они к ним. Осели на даче у частника, выполняя декоративную роль. Они, как часы с фривольным сюжетцем, говорили о достатке хозяина дома. О его незыблемом месте на определенной ступени иерархической лестницы в тесном деляческом мире.
Калугин взял папку, достал из стола пачку сигарет. Он теперь курил восемь сигарет в день. Страдал нещадно, обманывая сам себя, но все же не решался бросить совсем.
Калугин посмотрел на часы. Закурить по новому графику он мог только через сорок две минуты, вздохнул. Понюхал сигарету и раскрыл папку. Так. С кем же ты был связан, дорогой наш Сергей Викторович? Шейкман Лазарь Лазаревич, мелкий посредник, человек без определенных занятий. Так, кто еще? Березин Степан Иванович, кличка Стив. Этому сидеть еще лет пять. Фильчиков Олег Петрович. Нет Фильчикова Олега Петровича. Зарезали его под Суздалем. Убили нанятые им для ограбления церкви уголовники. Патрушев Станислав Васильевич. Ну, это коллекционер.
Термин, который закрепился в кругах историков искусства и антикваров, определял целый период развития русской мебели. (Примеч. ред.)