Приятели ночи. Александр Витальевич СпаховЧитать онлайн книгу.
нравится) ошибается тихо, незаметно для окружающих и со стороны выглядит мелко, если не сказать подловато. А я как раз и есть тот самый совершивший ошибку разведчик. Только не могу понять, как и где я её совершил.
Если бриллианты – лучшие друзья девушек, то у мужиков самый надежный товарищ – это, без сомнения, виски. Молчаливый попутчик и преданный слушатель. Он убережёт от опрометчивого поступка и даст дельный совет. Но пить его из горлышка больше не буду. Хочу смотреть другу в глаза, а не на этикетку.
В обшарпанном камбузе нашёлся почти чистый стакан. Во всяком случае, от него, как от остальных, не воняло соляркой. То, что до меня из него пил механик, – факт: на стеклянных боках отпечаталась его мазутная пятерня. Но пил почему-то не солярку.
Я вернулся наверх. Мы вышли за черту города, и над Темзой воссияли звёзды. Или у меня заслезились глаза?..
С глаз-то всё и началось…
* * *
В разведку я попал за красивые глаза. Не в том дело, что у меня какие-то особенные гляделки. В целом обычные смотровые щели, тёмно-карие, с золотистыми прожилками. У половины примерно такие же, чуть лучше или чуть хуже. Дело вкуса. Никакого отношения к Службе внешней разведки я не имел и этими самыми тёмно-карими в её сторону даже не посматривал.
После школы решил идти на математический и стать математиком. В шестнадцать разум, как на клетки, поделён на школьные предметы. Сегодня химия: она перекатывает шарики, составляя молекулы с громкими именами вроде «аш-два-эс-о-четыре-трижды». По вторникам и пятницам – физика: сообщает телам ускорение, ломает в линзах лучи и гоняет по проводкам переменный ток. По понедельникам и средам – история, которая только тем и занимается, что придаёт прошлому однозначность в угоду действующим правителям. По вторникам и четвергам – литература, пытающаяся препарировать искусство и подсовывающая издевательские темы сочинений. И, наконец, математика, которая, имея под рукой десять цифр, точку, линию и плоскость, запустила человеческую мысль к таким высотам, что у самого Господа Бога закружилась голова. Создавая в семидневный срок этот торопливый мир, Он и не подозревал, какие кружева познания затеют плести в своих мозгах господа Галуа, Коши, Лейбниц и Лобачевский. И какие выкрутасы их последователи умудрятся вытворять с числами, строя их в ряды, прогрессии, матрицы и множества, извлекая из них корни и возводя в степени.
Поступил я в инженерно-физический, на факультет «К» – кибернетики, значит. Там как раз учили математике и физике, и был это ближайший вуз, откуда не загребали в армию. В армию мне не хотелось. И не потому, что трудностей боялся: парнем я вырос крепким, неплохим пловцом, – а потому что нравственного насилия над собой не хотел. А вся наша армия (как, кстати, и любая армия любой страны) построена на прямом, громком приказе, который не обсуждают. Я же, напротив, любил обсуждать и рассуждать, стараясь добраться до сути.
К четвёртому курсу, благодаря наукам, мир стал мне понятнее в мелких частицах и представляем на макрокосмическом уровне. Нет, я по-прежнему, как и все, не знал, почему он устроен именно так, но с некоторыми частностями