Сад против времени. В поисках рая для всех. Оливия ЛэнгЧитать онлайн книгу.
образ связан не только с политической ситуацией, но и с эмоциональным полем. Гамлет после смерти отца говорит, что только что испорченный и оскверненный мир —
Это буйный сад, плодящий
Одно лишь семя; дикое и злое
В нем властвует[12].
Смысл такого настойчивого и тревожного образа в том, что сад по идее нужно сажать и обрабатывать, поэтому, когда он разрушается, это нечто гораздо более противоестественное, чем просто кусок дикой земли или пустырь.
Похожая атмосфера тревоги есть и у Вирджинии Вулф в книге «На маяк», в жуткой части, озаглавленной «Проходит время»: там дом Рэмзи отдан во власть стихиям, и это тоже последствия внезапной смерти. Среди георгинов сеются маки, артишоки забивают розы, прямо как на клумбах у меня в саду. В этом тучном растительном бесчинстве, когда среди капусты вырастает гвоздика, можно даже найти некоторое удовольствие, хотя и маловероятное для садовода. Но есть здесь и понимание: всё это в один миг может опустеть и даже омертветь. «Одно-единственное перышко – и дом, обветшалый, осевший, рухнул бы, канул во тьму»[13]. А потом дом развалится на части, которые будут погребены под одеялом болиголова и зарастут терновником.
В первые несколько недель я часто вспоминала эти строки. Саду так нужен был уход. «Крапива, – нудно записывала я в садовый дневник, – пырей ползучий, ежевика, алканна». Болиголова не было, зато был борщевик выше меня ростом, и сотни белых соцветий уже дали семена. Почва, как и рассказывал Марк Румэри, напоминала коричневый сахар. Чистая саффолкская земля, в которой не удерживаются питательные вещества и которую необходимо регулярно обогащать органикой. Мне крайне редко попадались червяки, а каждый раз, когда я заходила куда-нибудь за клумбу, в заросли плюща, я натыкалась на труп: жутковатый пенек дерева или куста, погибшего по неизвестным причинам, облаченный в саван из сорняков.
В первые несколько недель я исследовала участок, сравнивала с местностью план, который был у меня в голове. В действительности там было четыре маленьких садика, не считая нескольких отдельных клумб вдоль дорожки, которая шла с северной стороны дома, мимо сарая и выводила в основной сад через очередную дверь в стене – выкрашенную в кремовый цвет, провисшую на петлях. За этой дверью слева от вас розовой буквой Г стоял дом, за несколько веков обросший беспорядочными пристройками; один фасад был почти не виден за глицинией, чьи толстые узловатые ветки не давали открыть окно гостиной. С внутренней стороны этой буквы Г была вымощена терраса, на которой мог бы свободно поместиться стол. Ее прикрывал небольшой, обсаженный самшитом цветник с тесно растущими пионами и розами.
С террасы был проход к еще одному потайному садику с южной стороны дома, где центральным и самым привлекательным предметом была теплица, что и дало этому месту скучное название «тепличный сад». Посередине куска иссушенного газона росла слива, окруженная несчастными сутулыми кустиками: в их числе были магонии, земляничное дерево, магнолия,
Пер. М. Лозинского.
Пер. Е. Суриц. – Примеч. пер.