Вирасана. Татьяна ИгнатьеваЧитать онлайн книгу.
Зоя: «О, Пьер!».
Они обнимаются, потом бегут к воде и плывут наперегонки. Возвращаются на берег. Ложатся на песок в уютную как постель дюну, окруженную со всех сторон соснами.
Зоя. Я голодна, как зверь…
Пьер. Я тоже голоден и тоже зверь…
Пьер всем телом наваливается на Зою, их губы сливаются в страстном поцелуе. Вдруг Зоя резко отворачивает голову.
Зоя. Пьер, давай не заходить слишком далеко. Ты же знаешь, почему…
Пьер. Но ты же любишь меня, и хочешь, я это чувствую…
Зоя. Да, люблю, но… до «этого»…
Пьер. Ну, давай хоть до «этого»…
Они страстно целуются, барахтаются в песке, как молодые щенки, смеются и снова целуются.
Их тела, молодые, сильные, загорелые, как на полотнах старых мастеров Возрождения, сплетаются и извиваются, руки обвивают друг друга, а губы слиты в едином поцелуе. Они устают от этой любовной игры, тяжело дышат. Замирают. Их тела слиты в одно целое. Пьер лежит на Зое, крепко обняв её. Кругом тишина, ни единого звука. Вдруг раздаются глухие удары: это звуки биения двух сердец. Отчетливые удары двух любящих сердец продолжаются минуту или две, но это – как символ вечности, Космоса, зарождения Вселенной.
Пьер отрывается от Зои: удары смолкают. Зоя с изумлением смотрит на Пьера.
Зоя. Ты слышал?
Пьер. Да, слышал.
Зоя. А что это было? Я как будто унеслась в какой-то другой мир.
Пьер. Это и был другой мир: мир любви, несбыточной любви.
Пьер резко поднимается.
Пьер. Всё, идём домой. Я уже тоже проголодался. Зоя. Но нам нечего есть.
Пьер. У меня в рюкзаке осталась банка тушёнки. Побежали.
Пьер и Зоя бегут по песку и скрываются в соснах.
30. ЗОЯ И ЭММА СИДЯТ ЗА ТЕМ ЖЕ СТОЛИКОМ В КАФЕ.
Эмма. Какая прекрасная идиллия, просто рай, и в нём Адам и Ева. Но вы хоть согрешили, как эти двое несчастных?
Зоя. Нет, нет, нет!
Голос Зои срывается в крик и, уронив голову на стол, она тихо, мучительно стонет, сдерживая рыдания.
Эмма. Но почему? Ты же его полюбила. Ты хотела любить и полюбила, наконец! Зоя поднимает голову, вытирает слёзы.
Зоя. Эмма, я, кажется, ненормальная. Ведь чем больше мне нравится мужчина, тем отчаяннее я не хочу ему принадлежать. Почему так? Неужели это так и будет всегда? Проклятый Виктор! Ведь как только у меня появляется влечение к мужчине, вот как к Пьеру, я вижу дикого зверя, который хочет мною овладеть!
Эмма. Ну, знаешь, так ты и состаришься, не узнав любви, самого большого наслаждения, которое она даёт.
Зоя. Да, я – дура, и ничего не могу с этим поделать. У меня возникает отвращение при одной только мысли, что кто-то может мною обладать.
Эмма. Не кто-то, а любимый мужчина.
Зоя. Но ты ведь можешь? Своего Николая ты не любила, а смогла?
Эмма. То – я, а то – ты. Две большие разницы. И у меня не было такой психологической травмы, как у тебя. Так всё же, чем закончился ваш роман?
Зоя.