Ода дельфину. Николай Иванович ГолобоковЧитать онлайн книгу.
потом чуть позже, когда на радостях откупорили баночку, трёхлитровую,с годовалой выдержкой «изабеллы» домашней выработки и промочили свои уста – разговор и поселенцы пошли разными дорожками.
Эдик – художник и неудавшийся утопленник рассказал, как их сильно качало в море, а он никогда его, моря, не видел живьём. Ну, Байкал, ну север, байдарки, пороги. Крайняя степень опасности, там не до морской болезни, а тут, сразу замутило и что бы совсем не сдуреть, лёг на днище этой посудины. Закрыл глаза …Кент …Кент, а рыбак видимо подумал, что я не художник, а тюремщик, долго проживал в тех местах. Он махнул рукой и сказал сам себе, что одним больше, это плохо, а если меньше, не потеря для человечества, страна не устроит траур всенародный…
– Я разговаривал с Кентом, но его-то звали Рокуэл Кент, это вам известно, великий художник, писатель и путешественник. Так вот, когда он ходил на север на своём судёнышке у него было достаточно опасных минут, тоже лежал на дощечках – днище своего кораблика и думал, а всего то ничего – одна доска обшивки, второй настил, а тааам. Километры воды и никого вокруг…
Вот я и он выжили. А меня, а меня так уработала эта качка…
Я и представить тогда не мог,что «изабелла», сегодня будет гладить мои прекрасные рецепторы желудка, души и тела. А рядышком, совсем близко, ласкали глазками русалочки, рыбки, перламутровые, но сам морской царь грозил своим трезубцем. Не смей. Там дома женааа и маленькая дочь,– Светочкаа…
Вечером к нашему шалашу прибыл тот рыбак. Мы осудили его, за столь небрежное отношение к нашему товарищу другу и просто хорошему художнику. Он как-то сел незаметно и так же незаметно вошёл в наш разговор-беседу, и моргнуть не успели, как он оказался главным рассказчиком, в нашей многолетней и дружной компании. Дело дошло до того,что стали скромно, стесняясь, крутить дули, ну просто кукиш и измерять у кого он самый-самый, и, когда он, наш пришелец, показал свой, мы были в восторге, никто не счёл эти игры постыдными или не нашего ума, да и в нашем возрасте и положении. А он рассказал, что пока ему соперников нет, и сколько выигрывал споров по этому, международному соревнованию – жаль это не олимпийские игры. Но в Японии, где он работал и «сгорел» из-за этого кукиша. Потом его поменяли, остался там же, в более мягкой конторе, чем разведка. Можно было верить ему, в чём мы и убедились чуть позже. Он оказался своим парнем.
Длинный как гусь и похож чуть-чуть на Филиппова, артиста нашего любимого, а я ещё рассказал, как видел этого знаменитого артиста в Москве на улице Горького. Он шёл широкими шагами, будто измерял поле для крестьян при разделе земли, размахивал руками и улыбался, почти хохотал, а мы столбенели и таращили свои глазки.
Потом, наш рыбак, не оправдывался, пояснил, что сразу вернуться к берегу нельзя было, волна шла низкая, опасная, один, ещё смог бы развернуться и причалить, а с грузом, таким, как ваш парень…
Просто у берега, долбануло бы. А ему уже было всё равно. Ещё хорошо, не успел набить свой желудок. Было бы ещё хуже. Сейчас отойдёт и не будет