Скорби Сатаны. Мария КореллиЧитать онлайн книгу.
с глубоким поклоном. Я пробормотал что-то о желании снять номер в отеле.
– Не беспокойтесь, мой человек позаботится об этом, – сказал князь небрежно. – Гостиница пуста. Во всяком случае, лучшие номера не заняты, а ведь вы, разумеется, хотите один из лучших.
Слуга, с показным презрением, который обычно выказывают наглые лакеи к беднякам, не отрывавший взгляда от моего ветхого платья, услышал эти слова, и насмешливое выражение его лисьей мордочки разом изменилось. Он подобострастно поклонился, когда я проходил мимо. Меня передернуло от отвращения, смешанного с каким-то злым торжеством.
Я знал, что лицемерная гримаса этого низкого лакея в полной мере выразила то, что мне предстояло увидеть в жестах и поведении людей, принадлежащих к «хорошему обществу». Ибо там оценка человеческих достоинств – та же, что у обыкновенного слуги, и все решают исключительно деньги. Если ты беден и убого одет, тебя подвергнут остракизму и перестанут замечать. Но если ты богат, то можешь носить сколь угодно убогое платье, люди все равно будут искать твоего внимания, льстить и повсюду приглашать, даже если ты величайший глупец или наихудший мерзавец из числа тех, кого еще не повесили.
С такими смутными мыслями я проследовал за хозяином в его апартаменты. Он занимал почти целое крыло отеля – следовавшие друг за другом большую гостиную, столовую и кабинет. Все они были обставлены самым роскошным образом. Кроме того, в его распоряжении находились спальня, ванная и гардеробная, к которым примыкали другие комнаты, предназначенные для камердинера и еще двух слуг. Стол был накрыт к ужину и сверкал драгоценной посудой – хрусталем, серебром и фарфором, а также был украшен корзинами с самыми изысканными фруктами и цветами. Через несколько минут мы сели за него.
Княжеский камердинер исполнял обязанности метрдотеля, и я заметил, что теперь, при свете электрических ламп, лицо этого человека казалось очень темным и имело неприятное и даже зловещее выражение. Однако, прислуживая, он был безупречен: скор, внимателен и почтителен, так что я мысленно упрекнул себя за инстинктивную неприязнь к нему. Его звали Амиэль, и я поймал себя на том, что невольно наблюдаю за его движениями, настолько они были бесшумны: даже его шаги напоминали крадущееся скольжение кошки или тигра. Ему ассистировали два помощника, находившиеся в его подчинении и столь же подвижные и хорошо обученные.
Вскоре я уже наслаждался великолепной едой и пил вино, о котором знатоки могут только мечтать, но никогда так и не попробуют. Я почувствовал себя совершенно непринужденно, говорил свободно и уверенно, и та тяга, которую я испытывал к своему новому другу, усиливалась с каждой минутой, проведенной в его обществе.
– Продолжите ли вы свою литературную деятельность теперь, когда у вас появилось это небольшое состояние? – спросил он в конце ужина, когда Амиэль, поставив перед нами прекрасный коньяк и сигары, почтительно удалился. – И стоит ли ее продолжать?
– Разумеется, стоит, – ответил я, – хотя бы ради забавы. Видите