Избранное. Статьи, очерки, заметки по истории Франции и России. Петр ЧеркасовЧитать онлайн книгу.
калмыки, казахи и представители других национальных меньшинств империи.
Опасность смуты в России, по мнению Дюрана, усиливала тягости войны с Турцией, в том числе нехваткой военной силы для подавления мятежа. В депеше от 16 ноября он писал, что губернаторы территорий, охваченных восстанием, не имеют достаточных средств для борьбы с ним и направляют в Петербург «курьера за курьером с просьбами о присылке войсковых подкреплений». Не решаясь пока отвлекать войска с театра военных действий, правительство ограничилось направлением в район Оренбурга и Астрахани трех полков из дивизии, дислоцированной в Финляндии[126]. Кроме того, Дюран констатировал, что положение с набором рекрутов в армию критическое: «Число деревень, где рекруты разбегаются, растет день ото дня. Одни укрываются в лесах, другие пополняют ряды разбойников, которые бесчинствуют в провинциях, расположенных за Новгородом. Предполагают, что они могут объединиться с мнимым Петром III, который, похоже, не лишен ума, поскольку, заявив о себе как о претенденте, несправедливо лишенном трона, он отстаивает права своего сына, великого князя (Павла Петровича). Говорят, что внутренние неурядицы в империи волнуют Екатерину II в большей степени, чем война с турками»[127].
Последнюю мысль посланник все настойчивее будет внушать своему двору, озабоченному поиском средств давления на Екатерину II, ради спасения терпевшей поражения Турции. Емельян Пугачев, сам того не подозревая, становился объективным союзником султана и… Людовика XV.
20 ноября 1773 г. Дюран информировал Версаль о расширении восстания, о его наступательном характере: «Киргизы – независимый народ, совершающий набеги то на границы Китая, то на границы России, – присоединились к яицкам казакам. Говорят, что главарь этих разбойников идет на Казань, желая ее захватить. Поскольку этот город – настоящая крепость, его, по всей видимости, здесь ждет неудача. Судя по всему, – подчеркивал Дюран, – мятеж не выльется в революцию и в итоге сойдет на нет, но его размах и связанные с ним людские потери нанесут империи такие раны, которые станут причиной внутреннего брожения в дальнейшем. Екатерина II уже весьма обеспокоена последствиями авантюры этого нового Али-бея»[128].
Сам Лжепетр III какое-то время оставался для Дюрана фигурой совершенно таинственной. Лишь 10 декабря 1773 г. он сообщил в Версаль первые о нем сведения: неисправимый преступник, уже приговоренный ранее к битью кнутом, но помилованный властями, а «возглавленные им мятежники – это те самые казаки, которые занимаются ловлей осетра и белуги и поставляют в Европу икру»[129].
Впервые подлинное имя Лжепетра III Дюран упоминает в донесении от 17 декабря 1773 г., отмечая, что самозванец выступает не столько в свою пользу, сколько в интересах «своего сына», великого князя Павла Петровича[130]. Тремя днями ранее он сообщил о сокрушительном поражении генерала Кара на подступах к Оренбургу: «Мнимый Петр III достиг невиданного доселе успеха… Генерал
Ibid.
Ibid. F. 236 verso – 237 recto.
Ibid. F. 257 verso – 258 recto.
Ibid. F. 306 verso.
Ibid. F. 334 verso.