Иван Московский. Том 3. Ливонская партия. Михаил ЛанцовЧитать онлайн книгу.
И толпы верующих вышли на улицу.
После завоевания города в 1453 году христианам было разрешено оставаться жить в столице, но с запретом ездить на лошадях, носить оружие и проходить военную службу. Но Патриарх обошёл это ограничение. Под «соусом» паломников и зевак он с помощью своих сторонников не только привёл в город около десяти тысяч христиан, включая воинов, но и завёз оружие. Так что, когда полыхнуло, «внезапно» у восставших оказалось оружие, и они бросились громить исламские кварталы. Там ведь селилось много богатых людей, а также ремесленники, и было что грабить.
Всё так бурно и стремительно закипело, что Мехмеду даже пришлось бежать из города, опасаясь быть растерзанным возмущённой толпой. Понятно, что вскоре к городу подошла армия, и он смирился перед султаном под обещание не преследовать бунтовщиков. И султан был вынужден выполнить своё слово, опасаясь начала масштабного восстания христиан, к которому он был совсем не готов. Ведь, как ему донесли, основные массы бунтовщиков уже ушли из города, разорив и вырезав перед этим практически все дома магометан. А значит, восстания с их помощью могут начаться в самые сжатые сроки и в Вифинии, и во Фракии, и вообще – всюду.
Мануил также покинул столицу, вывезя из неё всё, что планировал, ведь сбежавший в панике Мехмед бросил практически всё, включая сокровищницу и гарем. Чем Патриарх и воспользовался.
Так, например, он сумел вызволить из гарема Алексию[4], племянницу последнего Императора Трапезунда. Дама эта, рождённая в 1443 году, попала в гарем в 1463 году, но к 1476 году она не только не приняла ислама, но и ни разу не имела интима с султаном. Тот ведь её взял в жёны больше для статуса, чтобы символически обозначить свои права на Трапезунд не только по праву завоевания. Памятуя опыт с Анной, двоюродной сестрой Алексии, что чуть не убила султана при попытке взять её силой, Мехмед не лез к Алексии, даже несмотря на то, что ту считали одной из самых красивых женщин эпохи.
Мануил помог ей бежать по вполне понятным причинам. Она ведь являлась, по сути, последним живым представителем Великих Комнинов на свободе[5]. А эти ребята стояли по уважению и почёту никак не ниже Палеологов в византийском обществе. Свергнутая династия Василевсов, что держалась дольше всех против османской угрозы. Так что, даже не вступая ни с кем в брак, Алексия выглядела знатной головной болью для Мехмеда. Просто одним фактом своего существования на свободе.
Кроме того, Мануил сумел со своими людьми обчистить сокровищницу султана, вывезя из неё под шумок массу всяких интересных вещей. Так, например, он забрал фрагмент черепа апостола Петра, руку св. Иоанна Предтечи, жезл Моисея, меч царя Давида и многое другое. Не забыл Мануил и инсигнии Византии, причём не только новые, но и старые. Вроде двух эмалированных щитов, по легенде восходящих к помазанию на престол Василия II из Македонской династии.
Драгоценностей собственно византийских там было мало, так как совсем старые разграбили ещё латиняне, а те, что посвежее, распродали
Турецким источникам известна Алексис Хатун из Великих Комнинов. Скорее всего, Алексис была дочерью Александра, брата Давида (последний Император Трапезунда), и Марии Гаттилузио (дочь Доменико, правителя Лесбоса). Историк Мишель Куршанкис считает (а вслед за ним и прочие), что у Александра был сын – Алексиос, которого обласкал Мехмед, сделав своим пажом. Это странно, так как всех мужчин из дома Великих Комнинов Мехмед казнил (например, 1.11.1463 обезглавил Василия, Мануила и Георгия – сыновей Давида). Дополнительной странности придаёт 20-летний возраст, совершенно негодный для пажа, каковым должен быть недоросль. С чего бы султану делать исключение для 20-летнего парня? При этому Куршанкис пишет о том, что Мехмед взял мать Алексиоса, Марию, в наложницы, называя самой красивой женщиной в мире. Что также странно, так как Марии в те годы было 45–50 лет, и красота её, скорее всего, уже увяла. Автор считает, что Мишель напутал и Мехмед завёл себе наложницу Алексис (Αλέξης), а не пажа Алексиоса (Αλέξιος), что объясняет приближение этого ребёнка Александра Комнина Мехмедом к себе.
Вторая дочь Давида, которая вышла замуж за имерийского князя Мамиа Гуриели. Но к 1477 году уже умерла, так и не оставив потомства. Есть ещё легенда о сыне Давида Иоанне или Жане, который был подарен правителю Ак-Коюнлу. Но Елена Кантакузина, выйдя замуж за Давида в 1437–1438 году рожала ему детей в 30-е – 40-е годы. Так что законного трёхлетнего сына у Давида в 1463 году быть не могло (Елена Кантакузина вряд ли родила его в 45+).