Спасенные дневники и личные записи. Самое полное издание. Лаврентий БерияЧитать онлайн книгу.
«криминальные» записи относительно Хрущёва и других сохранились.
«Павел Лаврентьевич» при этом уточнил: «Я говорю (сохранились), исходя из предположения, что какая-то подчистка дневника, полная или частичная, имела всё же место». Это уточнение, как я понял, было вполне характерно для стиля «Павла Лаврентьевича»: предельная точность в выражениях и исключение неоднозначного или неверного истолкования сказанного им.
Я, анализируя дневник, пришёл к такому же выводу, что и «Павел Лаврентьевич». Судя по всему, какая-то подчистка дневника чьей-то рукой производилась. Однако из дневника были удалены далеко не все пикантные исторические подробности как военной, так и послевоенной поры. Чем это можно объяснить, я могу лишь гадать, особенно с учётом того факта, что записи за 1943 и последующие годы, скорее всего, полны или почти полны. Забегая далеко вперёд, отмечу, что сомнение в этом отношении вызывают только периоды с конца 1952 года до смерти Сталина и от смерти Сталина до ареста Берии.
Так или иначе, первая явная лакуна просматривается как раз за период с 10 по 20 июня 1941 года.
Почему я так считаю, объясню чуть позже, но сразу скажу, что многие предполагаемые лакуны, скорее всего, восстановить уже не удастся даже после поисков в самых тайных спецхранах. Похоже, что значительная часть дневника Л.П. Берии за 1941–1942 годы просто уничтожена в хрущёвские времена. И можно догадываться – почему!
Очень уж неприглядно в свете правды этих записей должны выглядеть и многие прославленные (что обидно – заслуженно ведь прославленные, но…) советские военачальники, и некоторые партийно-государственные руководители, и, главное – лично «дорогой Никита Сергеевич» с его публичными фальсификациями обстановки последних предвоенных и первых военных дней 1941 года.
Да и не только 1941 года, но и весны, и лета 1942 года, и – позднее – времён Сталинграда.
Вот эти неудобные места и убрали!
Но, возможно, обширные пропуски в записях имеют иное объяснение? Возможно, в те периоды, за которые регулярные записи отсутствуют, Берия просто не вёл дневник?
Что ж, в последние дни перед войной и тем более после её начала, а затем после всё более неудачного для СССР её развития Берии и впрямь было не до дневника.
В первые полгода войны, да и позже, Берия элементарно не имел возможности толком выспаться! В условиях неразберихи и начавшейся эвакуации надо было формировать Резервный фронт с костяком из вновь создаваемых дивизий НКВД, надо было проводить эту самую эвакуацию и переводить экономику на военные рельсы, а кроме того, руководить вновь объединённым НКВД, а кроме того, принимать участие в работе Государственного Комитета Обороны и Ставки ВГК, а кроме того, отслеживать работу разведки и ежедневно проворачивать в голове и в душе десятки разнородных дел.
При всём душевном желании как-то выговориться наедине с дневником частой возможности для этого у Берии, конечно, не было. Однако наличие – пусть и немногочисленных – записей в дневнике за военную половину 1941 года и за 1942 год, а также характер этих записей позволяют