Уж на сковородке, или Слава богу, вынужден жить!. Наталья ВолохинаЧитать онлайн книгу.
их в шалаше не проживешь, в лесу не зароешь. Устроилась Принцесса управляющей в знакомом королевстве, погодя себе земли прикупила и новое королевство сделала. Хорошо бы тут сказку о Принцессе благополучно закончить, но не получится, потому, как Лесничий возьми да и объявись. С три короба наплел про то, как его разбойники лесные в плен взяли и всячески там эксплуатировали, а он сбежал и к ней, любимой, устремился и ее достиг. Про Белого бычка сказку все знают, сказывать ее не буду, только Принцесса еще пару раз с Лесничим в эту сказку сыграла.
Жила она долго и все думала: или любовь зла, или охота всегда, чего не пробовала, или мечтать вредно… А вы как думаете?
Любовь и счастливый брак
Одна Нимфа влюбилась в Эхо. То ли не объяснил ей никто, про гермафродитов, то ли любовь зла, но случилось. Переехала из лесного ручья в горный, поближе к любимому, и зажили. Место пустынное, никто семейному счастью не мешал. Проснется утром, окликнет:
– Эхо?
– Хо-хо-хо, – смешливо откликается то.
– Ты меня любишь?
– Любишь – любишь!
Теперь уже она счастливо засмеётся, а Эхо вторит. Только счастье всегда коротко. Пришли на их гору туристы – альпинисты, остановились у ручья напиться. Попили, умылись, разлеглись, разбрелись и тут она, Разлучница, возьми да и крикни: «Эй!». Эхо, конечно, отозвалось. Девушке понравилось – весело, отвечает складно и голос приятный. Ну, поговорили и поговорили, только девица возьми, да и спроси напоследок: «Я тебе нравлюсь?». Ответ, ясно какой. Ей бы уняться, она в раж вошла: «Может, ты меня любишь?». Ээээх!.. Они-то ушли, а Эхо с Нимфой осталось. С этого дня кончилась у них счастливая жизнь. Денно, а иногда и ночно, «ела» Нимфу ревность, а она «ела» Эхо. Ела, пилила, сверлила… Напрасно Эхо оправдывалось, что у него натура такая, никак по-другому невозможно и что любит все равно только Нимфу одну – ничего не помогало. Страдалицо подвывало шакалам, подухивало филинам, от отчаяния хотело бежать, куда глаза глядят, да из своего жилья кто ж уйдет, и идти особо некуда, внизу ровная долина, дальше город – места для проживания Эха непригодные. Прослышала про ту беду мамаша Нимфина, как не узнать, эхо далеко, быстро разносится, слухи-сплетни еще дальше и быстрее. Прибыла она в гости к молодым, стала Нимфу увещевать, что с мужем надо ладить, а то разговоры разные кругом и все такое. Нимфа только слезами заливается так, что ручей из берегов выходит. Тогда родительница достала из сумочки фигурку Мандарина китайского, поставила на камешек и тот меленько, согласно закивал головой. Красивая была вещица, возможно даже фарфоровая, расписана золотом и лазурью. «Вот, – говорит Нимфомать, – тебе новый жених, он-то никогда тебе не изменит, а если разлучница какая на горизонте замаячит, ты его под камень спрячь, главное, на бочок положи и вся недолга».
– Так он же не говорит ничего, –