Уж на сковородке, или Слава богу, вынужден жить!. Наталья ВолохинаЧитать онлайн книгу.

      Было это во времена, когда еще не только радио не было, но даже о патефоне никто слыхом не слыхал. Хорошее было время, все сами пели по любому поводу и при любой необходимости. Бросил любимый, запела любовную страдательную: «Тут не одна трава помята – помята девичья душа». Ходит он, подлец, налево – частушечку ему в самую селезенку: «А мне милый изменил, а я не опешила, в переулочке догнала, и п… инков навешала!». Ушла ненаглядная из жизни: «Не житье мне здесь без милой, с кем пойду я ко венцу?…То мое сердечко стонет, то душа моя болит..». Смотрит люба на другого: «Я свою милку посажу на вилку, ножик ей приставлю, танцевать заставлю». Весело, ладно живут: «Мой муж – арбуз, а его дыня, напьюсь, повалюсь, он меня подымет». Забрала парня война: «Полети ты, черный ворон, к родной матушке моей…». Заболел: «Уйди хворь, тоска, кручина во сыру землю». Нет писем, нет дождя… Умели люди и душу облегчить, и ситуацию поправить, природой и погодой, жизнью своей управлять.

      Неладное случилось, когда пошли Иван да Марья в лес, за малиной. Пошли и заблудились. Бродили-бродили, дело к вечеру, вроде мелькнет место знакомое, вот выйдут, ан, нет, снова леший завернет. Солнце садилось, сырость ложилась, да туман так нехорошо заклубился. Уже и филин похохатывал, и мыши летучие мелькали, когда Марья оступилась, покатилась в овражек и Ивана за собой потянула. Овражек глубоконький оказался, ежевика по краям колючая, пока донизу докатились, в кровь ободрались. Полежали, колючки вынули, на царапины друг другу подули и пошли наверх выбираться. Шли в темноте, молитву читали, нечистого отвести. Христом Богом вышли. Видят, что-то в темноте светится, неужто волки? Побежали в другую сторону, и там то же. Решили, будь – что будет, помолились, стали смерти лютой, неминуемой ждать. А она не идет. Что за чудо? Замерли волки со всех сторон и ни на шаг – ни взад, ни вперед. Ребята они были отчаянные, решили сами идти – все лучше, чем в страхе мучиться. Только, чем ближе к огням подходили, тем огни больше, а волков не видно. Что за диво? Долго ли, коротко ли, вышли на дорогу. Дорога асфальтированная, фонари электрические. Но они-то об этом не знали, потому как отродясь не видали. Потряслись, молитву пошептали и пошли по шоссе. Дорога – она везде дорога, сама приведет куда-нибудь. Она и привела, в стольный град какой-то. Шум, как на ристалище, вонища, как на капище, суета, как в судный день.

      – Выходит, Машенька, умерли мы с тобой?

      – Отчего же в ад нас, Иванушка? Неужто так грешны? Плачет захмарено небо! Плач душа – плач мое сердце! – запричитала Марьюшка.

      – Что