Современный самозванец. Николай ГейнцеЧитать онлайн книгу.
одесского округа, а препровождаетесь только через Одессу в Петербург. Значит и освобождение ваше зависит от петербургских властей, предписавших арестовать вас в Константинополе. Если вы не Савин, то вас по прибытии в Петербург немедленно освободят, а поэтому мой вам совет, просить о скорейшем вашем туда отправлении.
После этого визита прокурора, лопнула последняя надежда Николая Герасимовича Савина – это был действительно он – на освобождение, и ему оставалось терпеливо ждать отправки далее.
День этой отправки наконец настал.
До самой последней минуты от Николая Герасимовича ее почему-то держали в секрете. Он не знал, когда и каким образом его отправят, и на все его вопросы по этому поводу ему отвечали незнанием.
Какая была цель тюремного начальства скрывать от него это – неизвестно, но ему сказали, что он отправляется с отходящим этапом только за полчаса до его отправления.
Это было в последних числах мая. Савин уже спал, так как было около десяти часов вечера. Вдруг дверь его камеры отворилась, и к нему вошел помощник смотрителя.
– Вставайте, граф, и забирайте ваши веши, сейчас вы отправляетесь.
– С кем, каким образом? – спросил его Николай Герасимович, протирая заспанные глаза.
– Этапным порядком, с партией, отправляющейся в Киев.
Уложив наскоро все имевшиеся при нем вещи в маленький ручной чемодан, Савин отправился в контору.
Прд воротами, по лестнице, ведущей в контору, и в самой конторе толпилось человек до ста арестантов в длинных серых халатах, с узлами и мешками в руках и у ног.
Некоторые из них были в кандалах и с бритыми наполовину головами.
Николай Герасимович впервые видел вблизи такую массу арестантов, и на него произвело это зрелище крайне тяжелое впечатление.
В конторе, освещенной двумя керосиновыми лампами, толпились арестанты и солдаты.
За длинным столом сидели начальник тюрьмы, конвойный офицер, принимающий партию, и писарь.
Перед ними лежала кипа бумаг – статейных списков, по которым они вызывали арестантов.
Каждый арестант по вызову подходил к столу, где имя его и назначение, куда он следовал, проверялось по статейному списку, а затем унтер-офицер брал арестанта и, передавая его тут же стоявшему ефрейтору, кричал:
– Обыскать и наручники!
После этого несколько человек солдат тщательно обыскивали каждого переданного им арестанта, осматривали его вещи и затем накладывали на людей попарно наручники, так что правая рука одного была связана с левой рукой другого.
От этой последней меры освобождались все принадлежащие к привилегированному сословию, нижние чины, женщины и кандальщики.
На остальных же всех без исключения и разбора, независимо от того, за что и про что они арестованы и к какой категории принадлежат, то есть пересыльные или подследственные, надевались наручники.
Сидя в темном углу конторы, Николай Герасимович с немым ужасом глядел на эту тягостную картину,