Приключения Николая Романова до и после смерти. Владимир Евгеньевич СолодихинЧитать онлайн книгу.
Стал тогда бога молить, чтоб он меня надоумил, что дальше делать. Жить то привык на широкую ногу. И пришло мне в тот миг великое озарение и чудо Господня! Спустился ко мне во сне ангел небесный и надоумил меня грешного рубить бабки на крестинах. Стал я потихоньку местных бабенок охаживать. А бабенки злые! Мужей то я их всех утопил! Прыгнет, бывало, такая, вцепится в меня и всю ночь колбасит! Под утро я еле живой от нее уползал! Даже голос пару раз сорвал, так что на клиросе петь не мог!
– Ты че пьяный что ли? – хлопнул его по плечу Швейк.
– Не перебивай. Так вот: драли меня эти бабенки так, что Священному Синоду не снилось! А в Синоде тоже не дети сидели! Войдешь, бывало, поутру в церковь, а бабы уже там, меня ждут! Мощные такие, как танки! Друг друга пихают, чтоб до меня первой добраться! И запах от них такой, что ладан перебивает!
– А как ты в дьяках оказался? – полюбопытствовал Швейк.
– Да обычным путем. Как все! Я с детства любил дрался. Как-то (лет двенадцать мне было) одного урода до смерти забил. Труп в реке утопил. Посадить меня тогда не посадили, но слушок нехороший прошел. Тут меня местный священник и приметил. Стал докапываться, почему я в бога не верю?! А мужик он был здоровый. Кулаки пудовые! Очко заиграло! Говорю ему: «Чего наезжаешь? Верую я!». Взял он меня к себе (боксеры всегда в цене были). С тех пор и пошло-поехало!
Милов перекрестился.
– Хороший священник был! Царствие ему небесное. Старик уже в годах, а дрался, как бог! От нас через реку другой монастырь был. Так их настоятель на моего наехал. Земельный спор. Хотел он у нашей церкви аж тридцать десятин землицы оттяпать!
Милов, видимо, вспомнив что-то, улыбнулся.
– Идем мы как-то с моим батюшкой, смотрим, а на встречу из соседнего монастыря их настоятель со своей братвой шагает. Я им так вежливо говорю: «Вы че тут ходите?! Это наша земля!». Короче. Слово за слово. Отколбасили мы их. Одного монаха в реке утопили!
– Это уж слишком! – заметил Швейк.
– Не фига было по нашей территории ходить! Эх! Славное было времечко! Встану, бывало, с утра, как запою:
– Господи помилуй! Господи по-ми-луй!!! – Милов запел могучим сильным басом. Раскатистые звуки его голоса, многократно усиленные эхом разнеслись по подвалу, сотрясли стены, замерли по углам. – В соседнем монастыре уже знали, если Милов с утра поет, значит будет всем морды бить!
– Что ж ты ни разу не сидел? – удивился Швейк.
– Было дело… Замочил я на пасху одного иеромонаха (он мимо нашей церкви проходил). Тут мне не свезло. Оказалось, он из Москвы. Я то думал из соседнего монастыря. Сам митрополит кипишь поднял! Он ему родственничком каким-то приходился. Стали под меня копать! Нарыли всякого. На трех стеллажах дело не умещалось. И драки, и поножовщина, и убийства. Я не ангел! Всякое бывало! Короче, пришлось потерпеть мне за правду и боксерский профессионализм! Засадили меня в острог. Типа: следствие у них. Пришлось давать! Я тогда в долги залез… Кредит взял! Потом сослали меня в одну деревеньку