Просвещенное сердце. Автономия личности в тоталитарном обществе. Как остаться человеком в нечеловеческих условиях. Беттельхейм БруноЧитать онлайн книгу.
индивида, а дальше каких уже нет. Двадцать лет назад я усвоил эти уроки. Однако, чтобы окончательно осознать их, мне потребовалось еще два десятка лет.
Во-первых, я понял, что психоанализ, хотя серьезно помогает взрослому преодолевать личные трудности, бессилен трансформировать человека настолько, чтобы обеспечить ему хорошую жизнь. Потребовалась бы масштабная социальная реформа для изменения к лучшему большинства людей. Во все времена, конечно, встречались немногие, у кого получалось самосовершенствоваться ценой глубокой внутренней борьбы. Но добиться хорошей жизни для большинства возможно только при условии, что изменится и подход к воспитанию малышей, и образование. Практически весь приобретаемый молодежью жизненный опыт должен стать другим. Но прежде чем ратовать за реформы, следовало понять, что делают с ребенком нынешние методы воспитания, как они влияют на его дальнейшую жизнь и тем самым на само общество в целом. В моем случае маятнику пришлось многократно раскачиваться между двумя допущениями (что человека формирует общество или что его формирует детство), прежде чем я сердцем принял идею, которую давно уже постиг разумом: главное для хорошей жизни – это тонкий баланс между личными устремлениями, правомерными требованиями общества и натурой человека. Перекос в сторону одного аспекта из трех ничего не даст.
Следующий урок, который мне понадобилось усвоить, касался природы человека и влияния на нее общества. Здесь я подхожу к самой сути дела моей жизни. Речь о применении психоанализа для решения социальных проблем вообще и в воспитании детей в частности.
К мысли, что над теорией и практикой психоанализа еще работать и работать, я пришел, наблюдая, что может, а что не может дать терапия двоим ребятам с аутизмом, с которыми я прожил бок о бок несколько лет. Чтобы добиться улучшений в дополнение к ежедневным сеансам психоанализа, очевидно необходимо было корректировать условия жизни пациентов. Размышления об этом привели меня к однозначному выводу. Воздействия классического психоанализа недостаточно, чтобы способствовать необходимым личностным переменам у людей с сильными нарушениями психики. Собственно психоанализ или организованная на его основе среда должны воздействовать непрерывно, а не только по часу в день – во всяком случае, так я в то время полагал. Я применил этот метод с теми двумя подростками, правда с ограниченным успехом. И все же я смог до этого додуматься. Тогда я еще не признал, что мои юные пациенты больше всего нуждались в том, чтобы жить в человеческом окружении, которого тогда еще не существовало и которое следовало специально организовать под эту конкретную задачу. Им требовались содержательные отношения и значимые цели, а не просто применение психоанализа к жизни, которую они и так уже знали.
Дальнейшие сомнения в психоанализе пришли ко мне, можно сказать, из первых рук. Еще лет за десять до того,