Хроники невозможного. Фактор «Х» для русского прорыва в будущее. Максим КалашниковЧитать онлайн книгу.
было так: весной 1942 года случились два события. Во-первых, в апреле сорок второго знаменитый советский диверсант, легенда русского спецназа Илья Старинов передал в научно-технический совет Государственного комитета обороны записную книжку немецкого офицера инженерных войск, взятую в районе Таганрогской бухты. В ней содержались расчеты по выходу энергии при взрыве бомбы из урана-235 и список материалов, нужных для создания такого оружия. Сам взрывник Старинов в атомной физике ничего не понимал, а потому решил передать материал ученым при ГКО.
Теперь-то мы знаем, что сигнал Ильи Старинова был своевременным. Английский комитет по проблеме создания атомного оружия (Комитет MAUD, МОД) пришел к выводу о технической возможности создания ядерной бомбы из урана-235 еще осенью 1940 года, представив свой доклад британскому премьеру Черчиллю. 15 июля 1941 года британский Комитет МОД завершил два отчета, причем первый их них твердо гарантировал возможность бомбы из 11 кг урана, имеющей эквивалент в 1800 тонн тротила и обеспечивающей долгое радиоактивное заражение места своего взрыва. И, хотя отчет давал излишне оптимистический прогноз о возможности создания бомбы уже в 1943 году, он отмечал, что необходимо тесное британо-американское сотрудничество в работах над новым оружием. (Бэггот Дж. Тайная история атомной бомбы. М.: Эксмо, 2011. С. 142–143.)
Американцы долго тормозили, но и там дело в сорок первом уже пошло. 9 октября 1941 года президент Франклин Делано Рузвельт постановляет: отныне я сам стану принимать все решения по разработке ядерного оружия во избежание всяких проволочек. Для этого создается высший президентский совет, куда входят и главный научный советник президента Ванневар Буш с Конэнтом, и вице-президент США Генри Уоллес, и военный министр Стимсон, и начальник штаба американских ВС Джордж Маршалл.
То есть, к моменту передачи Ильей Стариновым записной книжки немца в научно-технический совет Госкомитета обороны и в США, и в Британии уже шли работы по созданию ядерного оружия. Помощник главы комитета С. А. Балезин передал немецкие записи на экспертизу специалисту по взрывчатым веществам, генералу Г. И. Покровскому и видному советскому физику-атомщику Александру Лейпунскому. Ну, Покровский к ядерным исследованиям касательства не имел, а вот А. Лейпунский, директор Харьковского Физико-технического института с 1939 года – руководитель исследований по проблеме «Изучение деления урана», а также с 1940 – по проектированию циклотрона. Он принимал участие в работе Ядерной и Урановой комиссий АН СССР, созданных в 1940-м. А в 1944-м Лейпунский, будучи директором Института физики и математики АН Украинской ССР, создал в нм отдел атомной физики. Он-то, что называется, был «признанным специалистом» в ядерной проблеме.
Но, как и генерал Покровский, Александр Овсеевич Лейпунский тогда выдает заключение: не нужно заниматься созданием атомного оружия в СССР! Мол, страна – в тяжелом положении, не время ей швырять миллионы рублей на то, что даст результаты в лучшем случае через десять, а так – через добрые пятнадцать лет (Холлуэй Д. Атомоход Лаврентий Берия.