Афанасий Никитин. Владислав ТолстовЧитать онлайн книгу.
использованием метода иносказания. В годы войны Орловым была создана большая многофигурная скульптура «Александр Невский». Орлов представил богатырей, преградивших путь врагу на родную землю. Вот как описывается эта скульптура в каталоге выставки «Советский фарфор» в 1990 году: «В центре Александр Невский, по сторонам – простые русские ратники – крестьянские сыны, олицетворяющие богатырскую силу, достоинство, уверенность и спокойствие. Нарядный, с золотом княжеский плащ и белизна рубах ратных людей придают праздничность и торжественность композиции. Этой сдержанной спокойной и пластичной группе противопоставлена фигура скорчившегося “завоевателя” – немецкого рыцаря, злобного, хищного, заведомо неправого». Следует добавить, что скульптура «Александр Невский» была создана Орловым в очень большом размере, что с технической точки зрения представляло собой явление примечательное в истории художественного фарфора.
«Александр Невский» принес молодому художнику Сталинскую премию II степени в 1946 году. А потом случилась история, которая обеспечила Орлову всесоюзную (если не всемирную) славу, но вместе с тем, надо думать, оставила немало седых волос. В 1946 году Москва готовилась к празднованию 800-летнего юбилея советской столицы. По приказу Сталина был объявлен конкурс на проект лучшего памятника основателю Москвы князю Юрию Долгорукому. Известно было, что у Сталина в русской истории было три «любимых» персонажа-правителя – Петр Первый, Иван Грозный и Юрий Долгорукий. Последнего, видимо, вождь чтил именно за «долгорукость», настойчивость в достижении цели (в смысле власти). Ведь ростово-суздальский князь Юрий Владимирович был всего лишь шестым в очереди на киевский престол, но «дотянулся» до него раньше всех. Именно по распоряжению Сталина Долгорукий и стал «отцом-основателем» Москвы. Хотя каждый школьник знал, что суздальский князь этот город не велел «заложить» (то есть основать), как тот же Дмитров или Юрьев-Польский, а всего-то пригласил в Москву на пир («дал обед силен») князя новгород-северского, написав ему «прииде ко мне, брате, во град Москов». По мнению многих историков, Москва к тому времени существовала уже давно, но раз Сталин велел праздновать 800-летие, кто бы ему тогда возразил?
Поскольку портретных изображений Юрия Долгорукого не сохранилось, по распоряжению Сталина в 1946 году в Киев была снаряжена экспедиция во главе с археологом и антропологом М. М. Герасимовым с целью разыскать останки князя, которого, как гласит самая распространенная версия, отравили на пиру у некоего боярина Петра и похоронили в предместье Киева, в Вышгороде, без особого почета. По идее вождя, во время юбилейных торжеств должно было состояться торжественное перезахоронение праха князя. Однако экспедиция оказалась неудачной; при изучении существующего и поныне «официального» места захоронения князя выяснилось, что оно ложное. Тем не менее там было велено установить массивное черное надгробие-кенотаф с надписью «Основателю Москвы».