Петербургские крокодилы. Гавриил Хрущов-СокольниковЧитать онлайн книгу.
двое обрадовались Рубцову, как старому знакомцу, даже больше – как атаману, остальные же отнеслись к нему в первое время совершенно пассивно, и только со временем, убедившись в его умственном превосходстве, сами собой покорились его влиянию.
Выбравшись из одиночного заключения, Рубцов тотчас задумал привести в исполнение грандиозный план: бежать из острога, но не одному, а всей шайкой, и вновь, сразу поставить себя в тоже положение, как до ареста. Ему надлежало, здесь, и остроге сформировать свою шайку, обучить ее, и затем выпустить уже совершенно организованной.
Дело Найденова и Воробьева он знал еще до ареста, и даже косвенно в нем участвовал, спасти этих двух не представляло большой трудности, стоило только с умением взять то преступление, в котором их обвинили, на себя, что же касается других, то нужно было подумать.
Рубцову было известно, от одного из благоприятелей случайно оправданного присяжными, что из камеры № 8, в настоящее время совершенно пустой, из-под нар, есть длинный подземный ход, вырытый еще года два тому назад, как под внутренней, так и под наружной стеной замка, и не доведенный до конца из-за смерти одного, и оправданием другого из арестованных. Надо было во что бы то ни стало попасть в эту камеру… Но как это сделать?.. Не Рубцу же было стесняться этой задачи.
Прошло не больше месяца, после его водворения в № 5-м вдруг вполне удобная до этого времени камера, оказалась непригодной для жизни. С окон и стен текло, печь страшно дымила, а главное, из-под половиц несло какой-то мертвечиной… Все это делало камеру в высшей степени «антигигиенической» … Бумага, написанная одним из непомнящих, именно в этих выражениях, была им почтительнейше вручена одному из юных «товарищей прокурора», который тотчас по праву начальства, обрадовавшись возможностью выказать свой авторитет, разнес смотрителя, долго гонял его, стращая всякими административными карами и наконец приказал немедленно перевести арестантов в более соответствующее помещение. Волей-неволей пришлось занимать № 8, который собственно считался почему-то «дворянским», и поместить туда всех пансионеров из № 5.
Первые дни «Рубец» и вида не подал, что ему известен почти готовый потайной ход, он не был еще уверен ни в товарищах, ни в том, что их долго продержат в этой камере, по главное не мог даже придумать, каким путем отвлечь внимание часового, стоящего, как раз невдалеке от места выхода подкопа в поле. Последнее обстоятельство окончательно сводило его с ума… Один, он ничего не боялся, он бы сумел ускользнуть и от трех часовых… Но товарищи, им не только надо дать возможность выбраться из замка, но даже время спрятаться. Так прошло еще месяца два, в воздухе по временам слышалось дыхание весны, вдруг случилось обстоятельство, по-видимому, совершенно ничего незначащее, но забросившее какую-то идею в голову проницательного и предприимчивого Рубца.
Однажды в начале апреля, гуляя с другими арестантами по внутреннему двору тюремного замка, арестант Воробьев