Звуки цвета. Жизни Василия Кандинского. Ольга ИвановаЧитать онлайн книгу.
дитя ворочалось… После того камлания ни один тунгус больше не заболел, только самой шаманке нездоровилось. Вот и родила она до срока, едва растопило снег нежаркое весеннее солнышко.
Знала Ульху: если не поднимет девочку в первый день ее земной жизни, не даст ей новую силу, появится еще одна высокая могила меж берез…
Муж принес колоду и наточил топор, чтобы выдолбить гробик для дочки.
– Убери! – закричала Ульху, глазами со злостью сверкнула, ногой топнула, хотя раньше лишний раз не смела на охотника Деханая глаз поднять…
Но недаром она была самой сильной шаманкой в Гантимуровом роду. Ночью родила, а на рассвете унесла полуживую дочку в верховье ручья, окунула в студеную воду. А та даже не плачет… Висит в руках у матери, как выделанная беличья шкурка, глазки не открывает…
Положила Ульху дитя в мягкий мох. Ходит вокруг, дышит тяжко, стонет, хрипит да вскрикивает сойкиным голосом. Гантимуров тотем был такой: сойка – птица-пересмешница, яркая, шумная да разбойная. И с волчьей добычи свое урвет, и у медведя поживится.
Все выше солнышко, все уже делает Ульху круги вокруг дочери, все ближе к ребенку, все громче, все страшней дикий голос матери…
Лосиха умчалась прочь, услышав. Рысь с испугу взобралась на высокую сосну, затаилась, замерла. Волки настороженно выглядывали из-за кустов поодаль, близко не подходили. Только сойка не боится, рядом летает, с ветки на ветку перепархивает, жалобно кричит, стонет и плачет вместе с матерью. Уронила младенцу на лицо легкое голубое перышко. А оно не дрогнет, не колыхнется на бледном крошечном ротике – не дышит дитя…
Вот уже день к закату, вот ночь подбирается… Ульху не остановилась ни разу, не присела, воды не глотнула, только губы в кровь кусает. Вдруг пала рядом с дитем, корчась, потом будто бы умерла…
Очнулась Ульху от плача младенца. Сойка мечется рядом, кричит, зовет! Встала, отгоняя тяжкую боль, отряхивая слабость… Взяла девочку, прижала к груди, укутала. Ребенок жадно схватил ожившим ротиком сосок.
Это мать-шаманка родила ее заново, здоровой и сильной.
Росла Куколло как цветочек, красивей не было ни в селе, ни в тунгусском стойбище! Ее соболью шапку мать оторочила оранжевыми, черными, белыми и голубыми сойкиными перьями, нагрудник расшила серебряными монетами, торбаза украсила цветным бисером.
Едва стукнуло девочке шестнадцать, приметил ее русский ссыльный великан. Он привел Деханаю десять оленей, а перед чумом бросил пеструю оленью шкуру. Ступила на шкуру Куколло – стала невестой. Надел ей на шею Петр серебряное ожерелье, посадил на белую важенку и увез в свой дом…
Ульху рано стала учить дочь шаманскому искусству, чуяла в ней силу. Она и сама когда-то только помогала матери в камлании, а вот теперь со всех таежных приделов идут к ней люди за помощью. Стадо ее оленей теперь самое большое в ближней и дальней тайге. Деханай и сам ловок и удачлив в охоте, да за помощь, за лечение, за камлание дорогую пушнину, дичь и рыбу несут в его чум люди…
Нынче