Между счастьем и бедой. Лариса ТепляковаЧитать онлайн книгу.
вопросы?
– Да, – еле слышно сказала я. – А после этого живут?
Хирург холодно и досадливо взглянул на меня, потом на акушерку. Пожилая акушерка легонько подтолкнула меня в спину, направляя к выходу. Предательские слёзы набухали, застилая глаза. Уже у двери она коротко и чётко сказала мне в самое ухо:
– Не будь дурой.
Спасибо, неласковая женщина. Мне помогли эти три слова. Я поняла, что за место на операционном столе надо драться, как и за всё хорошее в жизни.
* * *
Я – золовка, она сноха. Она – сноха, а я золовка. Слово то, какое! Что в корне – зло или золото? Что имел в виду наш мудрый народ?
Мы сидим друг против друга на кухне. Так уж сложилось, что у нас нет никого ближе и родней. Между нами разница в десять лет, но нам это не мешает.
Мы пьем терпкий зелёный чай со смородиновым вареньем. Ей рожать через несколько дней, мне чуть позже на операцию, после которой уже не бывает детей. Роды – это больно, но естественно. Это продолжение жизни. Когда же тебе предстоит прижизненное вскрытие, чтобы иссечь что-то внутри – это страшно своей непредсказуемостью. Я так мечтала помочь ей с ребенком в первый месяц, а оказалось помощь потребуется мне самой.
– Итак, мы две здравомыслящие женщины, – заявила моя умница сноха. – Какие у нас исходные данные?
– Нам нужно попасть под нож обязательно к доктору Пушкаревскому. Но его операции расписаны далеко наперед. Он только смотрит вновь поступивших и берет сложные случаи, – ответила я.
– Будем писать список тех, кто мог бы нам помочь. Действуем по японской системе – не отсекаем даже малозначительных и невнятных персонажей, – руководила процессом Лена.
Список получился небольшой. Фролов Алексей – потомственный гинеколог в горбольнице № 18. Лёша – сын друзей моих родителей. Его мама принимала у меня роды. А сам Алексей принимал у Лены первую дочь. Может, врач врачу не откажет в просьбе. Если, конечно, Лёша согласится замолвить словечко. Лена добавила свою знакомую Лялю, гинеколога, у которой наблюдалась. Лялина подруга знает этого Пушкаревского лично. Вместе мы дописали Римму Петровну. Она терапевт с большим стажем, в городе знает многих. Добавили еще журналистку из Ленкиной редакции, которая брала когда-то у Пушкаревского интервью для местной газеты по проблемам онкологии. Не густо, но уже что-то.
– Действовать начнем уже сегодня. Я всех обзвоню сама, – продолжала Лена. – У тебя голос сейчас очень жалкий, хотя держишься ты молодцом. А ты пока старайся спать, есть нормально и много не думать.
Видно, Лена была убедительна, или люди в нашем списке оказались очень отзывчивыми, но Пушкаревскому позвонили все. Даже журналистка Эльза, которая видела его всего-то один раз, очень настойчиво просила за меня. Каждый отзвонился моей снохе и сообщил результаты переговоров. Пушкаревский отвечал всем примерно одно и то же. Из его слов трудно было понять, как же он поступит со мной.
Самой решительной оказалась Римма Петровна. Она позвонила мне сама:
– Как же ты могла сразу мне ничего не сказать?