Уранотипия. Владимир БерезинЧитать онлайн книгу.
Витковский плохо помнил этот роман, написанный каким-то англичанином, кажется другом Байрона, но свериться с текстом тут, на краю мира, не было никакой возможности. Впрочем, цыгане – мастера выдумать какую-нибудь красивую историю, будто сшить смешное одеяло из лоскутов, которые порознь не имеют никакой ценности.
Верил ли он во всё это? Не важно. Важна была только сумма в двести пиастров, которая могла переменить мир. Нужно было всего двести пиастров, а это не более тысячи рублей ассигнациями. Но денег не было, и ждать их из России не приходилось.
Он почувствовал себя тем игроком в шахматы, который имеет прекрасные планы на всю партию, но нехватка одной пешки рушит всё. И как всегда, судьба была причудливее, чем можно ожидать. На базаре Витковский увидел знакомую спину. Это был француз Моруа. Он оказался рядом с Витковским как подсказка Бога. Они вместе, как разлучённые и вдруг нашедшие друг друга братья, ступили в прохладу кофейни. Над ними висели богато украшенные сабли и пистолеты с серебряными насечками, а по полу, будто солдаты в шеренге, стояли хрустальные кальяны.
Поляк разговорил француза и рассказал ему о своём денежном затруднении.
Они сидели за мраморным столом. Курились кальяны, плыл между ними дым, похожий на дым морских сражений.
– Что мне тут нравится, – сказал француз, – так это лень и солнце. Я думаю, что всё дело в их туфлях: они специально выдуманы, чтобы человек, который их носит, не торопился. У нас праздность – порок: не потрудишься – замёрзнешь. Тут замёрзнуть сложно.
Это был зачин, оба собеседника понимали, что будут говорить о другом.
На одной чаше весов лежала горстка монет, на другой – древние камни. Было видно, что Моруа согласился в первую секунду, но тянул время, чтобы сделка была более значимой, а Витковский не чувствовал унижения. Глядя на своего знакомца, Витковский отчётливо понял, что нет никакой разницы для учёного мира, куда уедет аккуратно снятый потолок древней часовни. Наука не имеет границ и не подчиняется царям и королям, так что он даже дал несколько полезных советов для погрузки.
Девушка была выкуплена и держала Витковского за руку, будто боялась потеряться.
Можно было, конечно, сделаться цыганом и кочевать с табором по Анатолии, но Витковский был всё же не настолько безумен, чтобы долго обдумывать эту мысль.
Он взял цыганку с собой на корабль, который отправлялся к границам империи.
Они лежали в крохотной каюте. Их окружала чёрная шерстяная ночь, и тела были покрыты потом, составляя одно целое. Цыганка оказалась искусна в любви, и Витковский с трудом отгонял от себя мысли о том, как и с кем она этому научилась.
Всё было забыто: гробницы фараонов, древние рукописи, какой-то храм с чудесным потолком, который когда-то привёл Витковского в восторг. Забыты были Вильно и Ковно, Польша и Россия, будущая карьера, переезд в Петербург, деньги, которые нужно было возвращать, и деньги, которые нужно было получить.
Ещё были забыты боги и приличия, потому