Пушки царя Иоганна. Иван ОченковЧитать онлайн книгу.
Романом, в честь э-э… святого…
– …мученика Романа Ольговича, – заканчивает за меня иерарх.
– Ага, его.
Митрополит сел на место, а я тихонько перевел дух. Вельяминов немного ошарашенно повертел головой, но справившись, провозгласил:
– Государь уходит на молитву!
Все опять дружно падают в ноги, и я величественно отправляюсь в Архангельский собор. Пока мы идем, окольничий настороженно спрашивает меня:
– А когда это Рутгер святое крещение принял?
– А я знаю? – отвечаю ему вопросом на вопрос, – должно быть, вчера еще!
От этих слов Никита снова завис. Вроде бы давно мне служит, и всякого навидался, но вот то, что я, не моргнув глазом, могу врать церковному иерарху – для него все еще дико. А я тем временем добавляю своему ближнику смятения:
– Ты бы послал к Ван Дейку человека потолковее – обрадовал бы, что ли…
– Чему обрадовал?
– Тому, что он истинную веру обрел!
Корнилий Михальский же тем временем спешно вел свою хоругвь к Можайску. За прошедшие шесть лет литвин немало преуспел на службе. Сманивший его от лисовчиков тогда еще просто мекленбургский герцог ни в чем не нарушил своего обещания, и байстрюк#, которого никто не считал шляхтичем, стал царским стольником, получил вотчины и теперь вел на войну свой собственный отряд. Через жену он породнился со старым русским дворянством, но и этой женитьбы не случилось бы, если бы не его господин, так что и тут он был всем обязан государю. А потому не было у русского царя более преданного человека, чем этот литвинский перебежчик. Прикажи ему царь убить любого человека – кажется, зубами бы загрыз, но в том-то и дело, что приказы такие Иван Федорович отдавал очень редко.
## Байстрюк – незаконнорожденный, бастард.
Нет, бывало, что хватали они по его приказу изменников и тащили на суд и расправу, только вот случилось это ровно четыре раза. К тому же государь самолично изменников никогда не судил, а повелевал разобрать дело Земскому собору. А уж чтобы побить слуг и домочадцев изменника, да поджечь его дом и разорить имущество – как это, говорят, бывало при покойном Иване Васильевиче, – такого и вовсе не водилось. Но за эту мягкость и уважение к закону еще больше почитал государя Михальский. Так что зря Корнилия полагали на Москве таким уж душегубом. Вот татей да разбойников он извел много, этого не отнять. Так ведь от этого всем только польза, ну кроме разве что разбойников.
Кого только не было в хоругви царского телохранителя: казаки и татары, обедневшие боярские дети и бывшие разбойники, боевые холопы самого Михальского и неизвестно откуда взявшиеся гультяи. Всех брал к себе ушлый литвин – главное, чтобы человек в бою был ловок и дисциплину соблюдал. Последняя у него в хоругви была даже крепче, чем в царских полках нового строя. Еще одним отличием от прочих ратных было крайнее разнообразие в вооружении и экипировке. Во что только не были одеты воины Корнилия! Одни в богатых кунтушах