Женский портрет. Генри ДжеймсЧитать онлайн книгу.
однако получала несказанное удовольствие от вида столика в холле, заваленного продолговатыми кусочками картона – символами уважения. Роль хозяйки Гарденкорта играть никогда не пыталась, а потому слухи о ее приездах и отъездах по графству и не расходились. Миссис Тушетт высоко ценила свою непредвзятость и давно усвоила непреложную истину: ничто в этом мире не дается даром. Впрочем, не беремся утверждать, что она не видела ничего оскорбительного в столь малом внимании к своей персоне; вполне возможно, язвительные ее высказывания о стране, на которую сменил родину супруг, как и были вызваны совершенно незаслуженным равнодушием соседей, не принявших миссис Тушетт в свой круг.
Изабелла вскоре встала перед необычной необходимостью защищать британскую конституцию от нападок тетушки: у миссис Тушетт вошло в привычку пускать критические стрелы в сей почтенный документ, племянница же испытывала непреодолимое желание их извлекать. Разумеется, конституция нимало не пострадала бы от злобных выпадов; скорее нашей героине представлялось, что тетушка могла бы найти более достойное применение своей иронии. Изабелла и сама умела критиковать (тут сказывались ее происхождение, возраст и пол), однако присущая ей чувствительность заставляла в ответ на шпильки миссис Тушетт искать справедливости.
– А все же каковы ваши взгляды? – как-то спросила она у тетушки. – Допустим, вам что-то не нравится, но ведь тогда у вас должны быть определенные воззрения? Вы американка, однако судите не по-американски, да и неудивительно: родная страна вам не по душе. Вот ежели я критикую, значит, у меня есть определенные убеждения – это типично американская черта.
– Моя милая юная леди, – ответила миссис Тушетт, – все мы видим мир по-своему. Сколько умных людей, столько убеждений. Вы мне скажете, что тогда их не так уж и много? Пожалуй. Судить как американка я не стану – американцы мыслят ужасно узко, это не по мне. У меня, слава богу, имеются свои личные взгляды!
Ответ Изабелла сочла весьма достойным, хоть и пожала плечами – пожалуй, она и сама думала так же, однако говорить о своих принципах сочла неуместным. В устах человека менее искушенного в жизни и не столь просвещенного, как миссис Тушетт, подобные заявления прозвучали бы либо нескромно, либо высокомерно. Впрочем, с Ральфом Изабелла на эти темы беседовать осмеливалась – с ним они разговаривали много и рассуждали весьма свободно. Кузен взял за правило над ней добродушно подшучивать и тем самым завоевал в ее глазах репутацию человека, ни к чему серьезно не относящегося. Более того, сообразив, какое впечатление производит на девушку, от своей линии не отступал.
Изабелла упрекала его в легкомысленности. Как можно смеяться над всем подряд, включая самого себя? Ральф становился серьезен, лишь говоря об отце. На всем прочем он упражнялся в бесстрастном остроумии – на себе, на собственных слабых легких и бесполезной жизни, на невероятной своей матери и друзьях (на лорде Уорбертоне в особенности), на родной стране и приемной родине, а также, разумеется, на внезапно обретенной очаровательной