Сердце в опилках. Владимир КулаковЧитать онлайн книгу.
пугаем. Потом на вокзал, к лошадям. Сегодня ночью будем разгружать…
Глава третья
Пашку Жарких временно оформили в систему «Союзгосцирк» служащим по уходу за животными в номер с лошадьми. В цирке ему выписали новенькую трудовую книжку, заполнили расчётные листки и выдали временный пропуск. Александр Анатольевич, как и положено инспектору манежа, провёл «вводный инструктаж» и «инструктаж на рабочем месте». Пашка с Захарычем оставили свои «автографы» в мудрёных инспекторских книгах и приступили к работе.
Время завертелось ренским колесом акробата. Ранние подъёмы, поздние отбои, ночные дежурства на конюшне. Чистка лошадей и овощей, кормёжка, уборка денников, подготовка животных к репетициям и выступлениям. Пашка потерял чувство времени, ходил как сомнамбула, исполняя приказы Захарыча автоматически. Молодой работник и не подозревал, что столько времени и сил требует простой уход за восьмёркой лошадей. Также он вряд ли догадывался, что многое из его прямых обязанностей Захарыч незаметно брал на себя. За первую неделю своего служения и так худощавый Пашка похудел ещё больше и осунулся. Его выразительные глаза смотрели грустно и как-то по-детски жалобно. На стройке ему было несравнимо легче.
Руководитель номера Казбек него джигиты, куда устроился Пашка, настороженно присматривались к новичку, видя его полную неопытность.
Пашка попытался было помогать во время представлений, но он пока больше мешал, нежели приносил пользы. К тому же, за кулисами во время работы номера царила такая кутерьма, что попасть под лошадь было делом одной секунды. Сдержанно, но твёрдо Казбек приказал Захарычу отправить «молодого» на конюшню и оттуда «ни ногой» – время придёт…
«Ничего, обвыкнется…» – Захарыч как мог помогал своему начинающему помощнику. Лишнего не требовал, оберегал, по утрам отпаивал отваром из овса, заставлял есть овощи, пару раз давал самовольные выходные…
…К концу второй недели новичок стал потихоньку приходить в себя. Захарыч понял это по бодрой его походке и обычному шутливому тону, от которого старый конюх начал было отвыкать:
– Захарыч, доброе х-хрютро! – мгновенно скаламбурил Пашка, услышав на конюшне неожиданное хрюканье, которого раньше не было. Старик, подметавший денник, на мгновение замер с метлой в руках. Пашка начальственным тоном продолжил: Слушай, тебя нельзя ни на минуту оставить – конюшня превращается в свинарник! Или ты меня решил теперь салом откормить, чтобы потом нещадно эксплуатировать? Ты подметай, подметай!..
Пашка стоял в проёме конюшенных ворот, сложив руки на груди и по-пижонски оперевшись ногой о стену. Очередной внеурочный выходной Пашке явно пошёл на пользу. Парень отоспался и порозовел. Теперь от белёных стен конюшни его уже можно было отличить.
– Ожил, хомут тебе в дышло! – Захарыч радостно всплеснул руками, широко улыбнулся и ответил на Пашкин вопрос, кивнув в угол:
– Это мне ещё одного помощника дали, теперь вас двое… – Захарыч посмотрел