Кирза и лира. Владислав ВишневскийЧитать онлайн книгу.
умолкает и, глубоко вздохнув, опустив плечи, горестно задумывается. За столом, опустив глаза, все замолкают. Кто вспомнил мамку, кто сестренку с бабушкой, кто сгущенку с колбасой, кто… Эх!.. Где теперь это всё, когда это всё было… У всех в глазах грусть, тоска, а на душе… На душе вообще погано. Ёп, куда мы, бля, попали? Читался вопрос: За что нам всё это?
Воспоминания о доме больно затрагивают каждого из нас. Теплая и нежная волна будоражит самое сокровенное в нас. Но к ним, примешиваясь, добавляются тревожащие наше сознание первые неприятные бытовые армейские наблюдения… Гнилой столовский запах, мокрые, грязные, замученные лица солдат-дежурных, рев и смачный мат старшего дежурного… Эти, вот, ещё, холодные стены и коридоры, окрашенные тяжелой масляной краской в серо-зеленые тона… Ещё казарма! Казарма!! Запах! О, запах… Запах в казарме, это как… как… Как не «какай», на гражданке такого нету. Не с чем сравнивать. Эх… Ёлки-палки, лес густой! И за каким всё это… Всё здесь давит, всё угнетает. Такая вот, значит, она, для нас, армия, да?!
– Эх, не грусти, солдат. Живы будем, не помрем! – наигранно бодрым голосом прерывает наши невеселые размышления Толян (Некоторые имена пацан… эээ… солдат мы уже запоминаем). – Пацаны, кончай грустить, йёк-кэ-лэ-мэ-нэ! Подставляйте кружки.
Глухо чмокаются над столами алюминиевые ёмкости – c приездом, товарищи! Едва успеваем сделать глоток какао, как всеобщие кислые мины на лицах дают понять – нет, мужики, не то! Не домашнее какао! Почти вода!.. И сахару там с гулькин… этот, как его, чуть-чуть значит. Кошмар какой-то. А может, нас так проверяют – не нытики ли, а? Нет, конечно, нас этим не пробьёшь, мы и через это переступим, да и поговорка соответствующая моменту есть: за неимением барыни, говорят, за милую души сойдет и кухарка. О, это как раз про нас. Лишь бы женщина, и со всем, что там ниже пояса… Многие, по-моему, так подумали. Глазки заблестели, губы потянулись к кружке… Швыркаем, неспешно цедим тёплое, невкусное какао. Хлеб-то съели «до того как».
Расслабились, загрустили…
Где-то далеко от нас, едва слышно прозвучала вроде команда. То ли… «Рая» какая-то, то ли «другая», потом вообще чёрте что: то ли «кроится» или «роится»… Бессмыслица в общем, абракадабра, шифр чей-то. Плохо было слышно, да и кто её слушал. Наверное, не роится, а строиться. Ну правильно, конечно, строиться, что же тут ещё делать. Хотя, какая между этим разница? Никакой! Мы никакого значения этому воплю и не придали, да и не вслушивались в посторонние звуки. Тут и своих, если хотите переживаний хватает, в животах, например, не слышать бы! Да и мало ли кто там вообще может чего-то кричать… Правильно? Мы-то здесь причем? И почему именно мы? Мы и предположить не могли, что это к нам может относиться. Мы ж еще, извините, не ели, это во-первых. А во-вторых, если уж кричат какую-то «вторую», то это тем более не к нам, – мы ж наверняка «первые». Короче, кто-то там незаметно куда-то вошёел, кому-то что-то там невразумительно вякнул, о какой-то второй роте и ушел. А кто этого шептуна-глашатая слышал? Никто. Кто что вообще понял? Никто. Скажите теперь,