Сказания о недосказанном. Том II. Николай Иванович ГолобоковЧитать онлайн книгу.
не дома живём. Нас всех туда скоро отвезут. А что ждать. Что с нас толку? Сказали бы, иди сейчас, я бы пошла. Хай закопают. Небо только коптим, да и всё тут. Опустились. Фу ты. Я бы таких, нытиков живьём закапывала, что бы не коптили небо. Вон, учительница, интеллигентка, еле ходит, а зубы три раза полоскает, чистит. Аккуратная, а еле ходит. Вот такие пусть живут. Она на прогулку ходит и в мороз, и в дождь. Пусть живут такие.
– Крикуха, еле ходит с двумя палками, в столовой ставит их к стулу, и, пошла в кухню. Сама себе и добавку приносит. Пообедала, сидит в фойе. А то ещё якась баба достала в буфете сала. Засолила его. Да, сало, восемьсот рублей за кило, ну и что, что ей мало?
– А я бы поела сала. Помолчала. Да я бы поела сало с часнычком. Помолчала. Я бы поела сало. Поела бы…
– Да. Помолчала минут десять потом сама себе, на всё фойе. Нужна эта картина на всю стену. Сколько грош. Да. Сколько грош зря.
– Так это же вас воспитывать, хорошее в душе, надо это не надо…
А что же вы не спите на соломе?
– Простыни вам подавай, телевидение, кино.
– Это воспитывает, да, воспитывает, а картина неее.
– Вот забирают бабулю с парализованной речью. Воет, всхлипывает, не хочет домой, что – то пытается выговорить, волнуется, не может и слово сказать. Лай собачий какой то.
– Подруженьки мои, только и поняли няньки. Не плачьте, дома среди родных вам лучше будет.
– Нее. Там есть нечего. Переводит её речь нянька. А вы ещё ругаетесь, плохо вас кормят. А вам и масло перепадает и мясо, и куры и рыба, и пончики с фаршем.
… – Вот! Вот разбирает деда. Бабулю только вынесли, а он поёт. Он же глухой, поёт по памяти, а то и не сообразит, что орёт на три этажа. Со второго холла слышно, его…
– Ой ты Галю, Галя молодая… Потом подхватил женский голос звучно, по делу. Тянул моложавый голос. И, мороз мороз, и ещё украинские на два голоса песни. А крикуха…только вынесли из палаты ещё лежит в холодильнике, а он орёт, а он поёт. Да дурак, фу ты. А она ещё в холодильнике.
– А ты чего без перчаток? Холодно. Есть одна, только я и грею то одну ручку, то другую.
– А у меня две, хочешь дам погреться, а я одну, потом другую. Не надо я привыкла.
Бабка стучит палкой. Прибыла с Украины. Ой, як по душе шкрябае. Ой, дывы теперь шкрябае, то стучала, а теперь шкрябае, як по нервам. Дуура старая, нашла тык в полу и, тук тук, дзинь дзинь, два раза. Ось ще краще дура, что то новое. Дзинь тук, шкряб. И так бесконечно шкрябае. Завтрак, може не прийдёт в фате. Так скажить цей дури, шо ей кажуть, вона глуха.
… Его поступь не спутаешь: сначала, топ, потом дзинь, шаркающее. И снова топ, топ, дзинь. Подходит ближе. Всё просто. Ботинок долбит подковой, чтоб дольше служил каблук, подковка оторвалась, держится на одном гвозде, когда он подтягивает парализованную ногу, она и звенит колокольчиком.
– Ну что, малюем?!!
– Да. Вот скоро закончу, поеду домой.
– Молодец. Хорошо. Нравится всем, только очень бледно. Почему?
– А ты смотри в окно.
– Посмотри, какие окна большие. Видишь?
– Ну и что?
– Смотри, красота,