На вашем месте. Веселящий газ. Летняя блажь. Пелам Гренвилл ВудхаусЧитать онлайн книгу.
Прайс туманно смотрела на него.
– Эт кому, ему? Прям сейчас! Скажи про кого другого!
– Что ты плетешь?
– Да так… Я свое знаю.
– А я знаю свое, – сообщил дворецкий. – Тебе тут делать нечего. Иди в мою комнату.
Миссис Прайс отпустила кресло, чтобы гордо скрестить руки, но чуть не упала. Однако в голосе ее остался призвук гордо скрещенных рук.
– Ты тут не очень, Теодор! Знай, с кем говоришь. А то я тако-ое скажу…
– Ладно, только не здесь. Это тебе не вокзал какой-нибудь.
Сид был счастлив, словно достал лучшее место на матче века.
– Давай-давай! – подбодрил он родительницу. – Давай, не спускай.
Однако мамаша Прайс угасла. По ее щекам текли слезы.
– Кому я нужна? Никто меня не любит! Ой, я бедная, нес…
– Эй, выше нос!
– Меня родной брат обижает! Родной сы-ы-ын…
– А что я? Что я? Ты на себя погляди!
– Ой, Господигосподигосподи!
– Ладно, мамаша!
– Сам виноват, – мрачно сказал Слингсби. – Надо было смотреть.
– Так она просила! Припадок у нее!
– Что его милость подумает?
Слова эти навлекли страдалицу на новую мысль.
– А выпью-ка я за него вина!
– Чайку, – поправил ее брат. – И не здесь, у меня. Сил с тобой нету! Пошли, пошли, оба!
– Где Полли? – жалобно спросила мамаша Прайс.
– В парке, – отвечал Сид, – смотрит на кроликов. Никогда их не видела. То есть живых, надо понимать. К чаю вернется, как это, голубь в голубятню.
– Хорошая девушка, – сказала мамаша Прайс, – американка, да что поделаешь! Я всегда говорю, люди разные бывают. Кто-кто, а она никого не застрелила, хоть там у них и принято. Тихая такая, уважительная. А чтоб стрелять – да боже мой!
– Мамаша все в кино ходит, – пояснил Сид. – По ней, там одни гориллы да гангстеры.
– Ка-ак пальнет! – сердито сообщила гостья. – Я так понимаю, это надо запретить. А Полли прямо говорит, не скрывает, что оттуда, но чтобы кого застрелила… Тихая такая, воспитанная. И работница хорошая. Женись, сынок, женись, бывает и хуже. Никого не застрелила.
– Чего мне жениться, мать? – сурово сказал Сид. – Еле кручусь, работы много. Мне не до баб. Я в свои ножницы влюбленный.
– Меня бы кто любил! – взвыла мамаша.
– Хорошее дело. А то, может, чаю? Оп-ля, пошли!
– Где Тони… ик… его милость? Мы не обнимались!
– Обниметесь, обниметесь, – заверил Слингсби. – Идем! Нет, таких зануд…
Двери закрылись, в комнате воцарился мир.
4
Мир распростер свои мягкие крылья не только над гостиной. День достиг той точки, когда (если каким-то чудом погода стоит хорошая) все сущее озаряет поистине волшебный свет. Люди, звери, вещи словно заснули. Лужайку покрыла тень. В кустах щебетали птицы. Предвечерние ветерки обещали долгожданную прохладу.
Эту мирную тишину нарушили зловещие звуки. Сами по себе они вполне привычны в наше автомобильное время – гудки, скрип тормозов, сдавленный