Канал имени Москвы. Лабиринт. АнонимЧитать онлайн книгу.
мысль несколько проясняла сознание. «Что-то намного более важное, чем фантазии про древние границы…»
Фёдор покачнулся. Двинулся на корму, совершая осторожные шаги. Добрался до уключин рядом с румпелем, где находилось самое узкое место кокпита. Там, упершись ногами в основание сиденья рулевого, можно было грести в одиночку. Ему оставили два облегчённых весла, но это так, смех да и только, скорее, для манёвра. Надеяться долго управляться в одиночку на вёсельном ходу с такой лодкой… Он уставился на вёсла, – смех да и только, – и неожиданно для себя прыснул. Другое дело парус, но на фарватере, в отличие от берегов, где гулял лёгкий ветерок, лежал абсолютный штиль.
– Чем богаты, тем и рады, – глубокомысленно изрёк Фёдор. Помолчал. И хоть уловил нотку деловитого идиотизма в собственном голосе, всё же сумел подавить повторный приступ истерической усмешки. Похоже, яд уже взялся за него, и следует поспешить. Фёдор опустил вёсла в воду и тут же, чуть сощурив воспалённые глаза, посмотрел вдаль,
(флюгер)
между двумя заградительными башенками.
«Там будет ветер, за воротами. Там всегда дует постоянный, вовсе не рваный, даже по берегам, стабильный ветер с Пустых земель». Да, это он вспомнил. Только этого недостаточно. Водный путь, русло канала, как медленная мерцающая река посреди неподвижных озёр. И вот здесь что-то очень важное:
«Что же ты видел? Что именно?!»
3
Сразу за Икшей канал резко отворачивал на юго-восток, делая длинный зигзаг через цепь водохранилищ, по дну которых было проложено его русло, а Дмитровский тракт здесь уходил вправо, пересекая водораздел почти по прямой. Где-то там, далеко впереди, уже совсем рядом с Москвой канал и тракт, бегущие от самой Дубны параллельно друг дружке, встретятся снова. Правда, ненадолго. Всего лишь на длину широкопролётного моста через рукотворное Клязьминское море. Фёдор бросил взгляд на тракт, над которым стелилась пока ещё слабая неприветливая дымка, и постарался не думать о мосте, хотя именно туда сейчас лежал его путь. Не думать об обрушенных в воду конструкциях, о стонущих перекрытиях и колючем тёмном ветре, в чьём завывании чудились голоса похуже, чем голоса стаи волков. Ну, если только в том смысле, что лодка Петропавла,
(Ева)
скорее всего, уже миновала это место. Вряд ли Петропавел сочтёт нужным останавливаться и ждать. Он знает своё дело. И знает, что там, у исполненного зловещей славы посёлка «Водники», где начинался мост, и в особенности на противоположном берегу («Буревестник, – подумал Фёдор. – Так когда-то называлось это место»), в дремучих старых лесах, где сами деревья будто злобно следят за вами, было что-то, возможно, даже более плохое, чем на Тёмных шлюзах. Фёдор всё ещё смотрел на тракт.
– И несколько дальше по каналу… – пробормотал он. – За мостом…
Сразу за мостом открывалась широкая заводь, Хлебниковский затон, где на последнем приколе спали вечным сном корабли, давно покрытые ржавчиной и частично затонувшие. И вот среди этих судов,