GRANMA – вся ПРАВДА о Фиделе Кастро и его команде. Зоя СоколоваЧитать онлайн книгу.
его гватемальские фотографии, и что мать иногда часами разговаривает с той фотографией, где он изображен рядом с памятником Хосе Марти. На оборотной стороне этого снимка было два четверостишия. Они написаны ко Дню матери, который на Кубе отмечается в мае.
Mira me madre
Y por mi amor no llores.
Si esclavo de mi edad
Y mis doctrinas.
Tu martir corazon
Lleni de espinas,
Piensa que vuelvo
entre espinas flores.
В моем подстрочном переводе это выглядит так:
Взгляни на меня, мама,
И от любви ко мне не плачь.
Я – раб своего возраста
И своих учений.
Сердце-мученик твое
Я наполнил шипами.
Знай же, что среди шипов
вырастают цветы.
Ортенсия писала о том, как мать гордится этими стихами. Сообщала также, с какой радостной печалью она встретила ее рассказ о том, что стихами, похожими на эти, Марти надписал свой портрет, присланный матери из политической тюрьмы, где он работал в каменоломнях в 1-й бригаде, под номером 113. Стихотворение так и называлось: «1-я бригада, № 113».
Мать, на меня взгляни и вытри слезы:
Я молод, я пошел опасными тропами,
Наполнил сердце я твое шипами,
Но верь, и средь шипов родятся розы!
Ортенсия сообщала, как ужаснулась мать, услышав, что Марти не было и семнадцати лет, когда испанские власти арестовали его за призыв к свободе. Предлогом же для ареста стал его сонет «10 октября» и поэма «Абдала».
Читая эти сообщения Ортенсии о жизни в семье, Ньико воочию представлял себе лицо впечатлительной матери. И в самом деле, как иначе она могла воспринять тот факт, что юношу, мальчика судит военный трибунал и приговаривает к шести годам каторжных работ.
А нам эти, казалось бы, малозначительные факты – ведь люди выбиваются из каждодневной нищеты – передают ту духовную атмосферу в семье, где формировались взгляды и характер самого Ньико. Хотя доходит эта атмосфера до нас как бы рикошетом. Приятно было ему узнать и о том, что мать с особой гордостью наизусть читает своему мужу Хуану стихи сына, посвященные Дню отца. Отмечается он на Кубе в октябре.
Подлинник этого стихотворения, также хранящийся в личном досье Ньико, нельзя читать без душевного трепета. Названо оно «Para mi Dios en la Tierra» – «Моему богу на земле».
Oh, Padre, quise cantarte
Y tus obras bendecir,
Desde que empese a sentir
Afan de glorificarte.
Pero debo confesante
Que no puedo concebir
La manera de escribir
Cuanto deseable expresarte.
Y por eso homenaje
Que te vengo a tributar
En dos palabras se encierran
Puesto que en breve lenguaje
Solo alcanzo a proclamar
Que eres mi Dios en la Tierra.
В моем относительно вольном переводе это выглядит так:
О, отец, я хотел тебя воспеть
И благословить твой труд
С тех пор, как проснулось во мне
Желание тебя восславить…
Но вынужден признаться,
Что мне не хватает слов,
Чтобы выразить все то,
О чем бы я хотел тебе сказать.
И