Сказания о недосказанном. Том III. Николай Иванович ГолобоковЧитать онлайн книгу.
день, он возвращался домой. А там, на ферме, у бурёнок, ночные роды, почти как у людей. Трудные. Бывают. Коровки, конечно.
Злые языки шутили – пошёл зоотехник на хутор бабочек ловить.
И был тогда не совсем прекрасный вечер, не смог днём возвратиться, транспортом, хотя бы в одну лошадиную силу. Решил идти пешком…
Зима. Снегууу! Ростовская область всё-таки.
Ввели его подвыпившие мужики, а не пришёл домой, как всегда, весёлый и шумный с бутылочкой молозива или молочка, да сладкой радости тех времён – кусочка макухи, нам тогда она была слаще халвы… довоенной.
Одежда его – сплошная сосулька, лицо, или то, что можно было назвать лицом, непонятное и в кусочках льда. Говорить не мог. Похоже на то, что было после контузии, на фронте. Не понятные, несуразные, конвульсивные движения – трясучка, говорили в народе. Речь – обрывки, без всякой связи слов и смысла.
… Проходили дни, недели, месяцы, наконец, он начал кое – как говорить.
– Подхожу, говорит, к хутору. Уже видны огоньки, зажгли люди керосиновые лампы, вот и домик наш…
И вдруг услышал за спиной – вой. Да, это был волчий, зовущий вой, оглянулся и увидел то, что…
– «Лучше бы я ослеп, чем такое увидеть»… Так он рассказал потом, много, очень много месяцев спустя.
За ним гнались и, почти уже настигли, стая волков…Они были уже так близко, что бежать, по глубокому снегу – поздно…
А домики, которые были поставлены кое-как без улиц, ну вот они совсем, совсем рядом. Людей не видно, не видно было никого. Все уже зажгли свои керосиновые лампы, закрывали ставни всегда и все, снаружи с улицы…
… -Тихо, молча, чуя добычу, прыжками, длинными, могучими, как полёт «мессера», летели на мою несчастную голову…
…– И чего тогда, в сорок четвёртом…
– Меня вытащили из разбитой снарядом землянки. Почти все погибли… Меня спасли. Зачем? Господи, чтоб так бесславно меня, фронтовика, сожрали, растерзали эти гады! И стал читать молитвы, как в далёком детстве, в нашей деревенской маленькой церквушке, на Украине.
– Спаси и сохрани Господи!
– И вот, при полном сознании, жди…
– А в голове пролетают, как в кино, рассказы о том, как у нас на хуторе, но не близ Деканьки, на Украине, а здесь, в Ростовской области, Базковском районе, хутор Грачи. Рядом станица Вёшенская. Шолохов писал. А я стою столбом и всплывают рассказы наших соседей о прошлых деньках. Как волки, на полном ходу, прыгали на полуторку, разгрызали, раздирали когтями, картонную крышу, укрытую от непогоды дермантином, полуторки… и от шофёра остались одни сапоги. Было и такое у них. Все видели. Хоронить, было нечего.
Потом ещё, он видел, валенки, которые остались от учительницы, шла утром открывать школу. Тоже волки, ранним утром… Прямо в самом хуторе и собаки даже не лаяли, те, что остались живы, каких волки ещё не сожрали…
Вечером, чуть хозяева зазеваются… Сумерки, а они, зубастые, голодные… И, нет собачки… Только жалобный вой, когда на спине уносил быстро – быстро очередной ужин к себе в логово, своим отпрыскам. Всё это пронеслось за те мгновения,