Они ковали ядерный щит СССР. Владимир ШатакишвилиЧитать онлайн книгу.
у него прозвище было «атомный котёл» – за невероятную работоспособность. Человек просто кипел! Его любили все. Уважали мужчины, влюблялись женщины. Они-то и прозвали его нежно – Князь Игорь, а подчинённые обращались по-свойски – Борода.
Носил он особенную бородищу: необычной формы, срезанную на конце «под линеечку», с проседью у подбородка. Лоб высокий и крепкий, в глазах чёртики бегают. Весёлый, когда не занят. Ну, а насчёт «мужика»… Погорячился я. Хотя сказал в хорошем смысле. Наоборот, он был барин. – Иван Никифорович смеётся. – А, в общем-то, настоящий мужик! Русский богатырь. Жаль, рано ушёл из жизни, ну что это за возраст – 57 лет? Года не дожил до полёта Гагарина, в 60-м, в феврале после второго инсульта и умер.
– Знаю, что вы с Курчатовым часто встречались, беседовали. Как это было?
– Запомнилась первая встреча. Приступил я к своим обязанностям в самом начале 1948-го. Где-то в марте на стройке появился Курчатов, ему доложили, что на комбинате новый начальник автохозяйства, кроме того, кто-то из водителей академика (их было несколько) хорошо отозвался о «новой метле», мол, с первых дней начал наводить порядок в автохозяйстве. Через начальника личной охраны Василия Васильевича Куликова академик передал, чтобы я у него появился. В назначенный срок был у Курчатова, и он сразу меня принял. Молодой, высокий, красивый человек, он произвёл на меня впечатление. Как и положено в таких случаях, я хотел представиться, рассказать о себе, но Курчатов решительно остановил меня: «О вас знаю всё. У меня была встреча с секретарём ЦК КПСС Михаилом Андреевичем Сусловым, он сказал, что послал ко мне двух надёжных ребят, которых как член Военного Совета Северо-Кавказского фронта знает ещё с войны и за них ручается. Это он об уполномоченном Совета Министров СССР Ткаченко и о вас, Иван Никифорович. И ещё добавил, что они люди военные, порядок наведут».
Мне, конечно, льстило, что представлен учёному с мировым именем с положительной стороны, и очень хотел его доверие оправдать. Перешли на неотложные дела, состоялся серьёзный и важный разговор. Основное производство – создание бомбы – съедало все финансы, и мы это понимали. Но транспорт был позарез нужен, как и хорошие, надёжные дороги. А то стыдоба – грязище по уши, даже в солнечную погоду, а уж в дождь или мокрый снег – особенно.
– Вот ведь когда строится новый дом, а тем паче город, без того не обойдёшься, что земля сопротивляется, размокает до кашицы, прилипает к обуви, к одежде. Чтобы два-три раза пройти, уйму времени на отмывку обуви теряешь. – Иван Никифорович вздыхает. – А Игорь Васильевич, даром что «барин» да «князь Игорь», любил в калошах ходить – удобно, и обувь чистая! Глядя на него, вскоре все на «Маяке» надели калоши. Но и это был не выход. Я сказал, что у немцев в Германии, прежде чем строить, первым делом проводят дороги, асфальтируют их – по ним и стройматериалы в срок прибывают, мусор вывозится и людям удобно. Вот это культура труда! А мы чем хуже? Хоть год, когда мы разговаривали, был трудный – 48-й, ещё от войны не отошли, и злость на немцев не остыла – враги ведь. Но я считаю, что разумному хозяйствованию учиться и у врага можно.
Игорь Васильевич глаза на меня вскинул стрелой (с пониманием, значит) и попросил немного потерпеть. Мол, как важен транспорт в нашем деле, знает. «Во всех смыслах вы – наша «скорая помощь». Обязательно поможем, обещаю». И слово своё сдержал. Говорил всегда просто, с шутками-прибаутками, понятно, уместными. Всегда в центре внимания,