Полубородый. Шарль ЛевинскиЧитать онлайн книгу.
сказал Полубородый, и хотя Гени не любил своё полное имя, полученное при крещении, он не возразил против него. – Твой брат мне говорил, что ты из тех, кто всегда подумает, прежде чем взяться за дело. Это так?
– Говорят, что так.
– Хорошо, – сказал Полубородый. – Тогда я хочу у тебя спросить. Допустим, надо исполнить одно дело, при котором требуются умелые руки, если хочешь, чтобы всё получилось.
– Да я не так уж много умею, – сказал Гени.
– Да ничего и не надо делать, – сказал Полубородый. – Ты только скажи, как было бы правильно, если хочешь сделать одно дело. Только мысленно рассуди. Игра для твоей головы.
Вообще-то это не в духе Полубородого – рассуждать о том, чему не бывать на самом деле. Для этого он слишком взрослый. Когда я в детстве выдумывал всякие глупости, это было совсем другое; я часами сидел у огня и фантазировал, но если делаю это сейчас, мать выкручивает мне ухо и говорит: «Кто заплутал в своих снах, разобьёт голову о первое же дерево». Не знаю, написано ли это в Библии или она сама выдумала.
Неважно.
У Гени на лице тоже читалось сомнение, но Полубородый смотрел серьёзно, а Гени испытывал к нему благодарность, и потому он сказал: мол, спрашивай. Но Полубородый ещё довольно долго молчал.
Внизу на озере есть скала, с которой можно прыгать в воду, она высотой в три человеческих роста, но попасть надо точно в определённое место, а левее или правее мелко, там уже не один человек ломал себе кости. Каждый мальчишка в деревне должен был прыгнуть со скалы, такое испытание на храбрость, а кто сдрейфит, тот мамкина титька, и остальные над ним издеваются. Подошла и моя очередь, и не такой уж я неженка, чтобы отлынивать. И вот, когда стоишь там наверху и смотришь вниз, то поначалу медлишь и боишься, но потом сжимаешь зубы и всё-таки сигаешь вниз. Так же было теперь и с Полубородым. Сначала он тянул, но потом собрался и задал свой вопрос:
– Как бы ты всё устроил, чтобы сжечь человека?
Я думаю, если бы у Гени было две ноги, он бы вскочил от удивления.
Но Полубородый действительно так и поставил вопрос: «Как бы ты всё устроил, чтобы сжечь человека?» Просто так.
Мне не следовало бы вмешиваться, но когда мы со старым Лауренцем бываем вместе на кладбище, он часто начинает рассказывать, чаще всего жалуется на больную спину или усталые кости, но от него можно кое-чему научиться, прежде всего в ремесле, и я в этом деле теперь кое-что понимаю. Поэтому я сказал:
– Человека нельзя сжигать. Это делают только дикари, и за это они отправляются в преисподнюю, потому что они препятствуют воскресению мёртвых. Если человек умер, его надо похоронить, причём в освящённой земле.
Полубородый улыбнулся своей особенной улыбкой и сказал:
– Ты умный мальчик, и опять же ты прав. Но от твоего брата я жду другое: что нужно для того, чтобы сжечь живого человека?
Я перекрестился и трижды сплюнул на землю. Этому меня научила наша мать, чтобы прогонять злых духов, в которых сама она не верила. Но Гени этого вопроса не испугался, он только тихо сидел и смотрел на Полубородого. Потом он кивнул и сказал:
– Я понял.
А