Шизофреник на капитанском мостике. Александр ГущинЧитать онлайн книгу.
воровстве или в беспутстве, тот и выиграл.
Осечка! С «Каялы» меня не списывали!
Мафия чего-то или что-то выжидала, теплоход «Каяла» поставили в Марине на отстойный причал. Без выгрузки.
Я запаниковал. Надо было что-то делать, чтобы в пароходстве обратили внимание на бардак на странном мафиозном пароходе. Надо действовать так, чтобы меня списали и уволили из пароходства.
Зачем богатому работать? Пусть прислуга работает! Вскоре в моём дневнике появилась запись:
3. 24 февраля 1995 года. Четвёртый штурман – перелом предплечья
Как опытный и мудрый инквизитор, в течение недели я стравливал третьего помощника капитана и четвёртого помощника, выдумывая провокационную чушь о профессиональной пригодности подопытных штурманов.
Наконец они подрались, и третий четвёртому сломал предплечье.
24 февраля 1995 года четвёртого помощника я отправил в больницу порта Марин. Бардак был налицо. Но ингушу-чеченцу, капитану Магасову, казалось, было всё равно.
С Магасовым я тоже стал скандалить, но он не просил мне замены.
Я чувствовал, что ослабевший ступор после общения с Даргавсом усиливается.
Доктору Даргавсу я обещал оторвать голову. Об этом наутро, опасливо оглядываясь, рассказывал мне приятель-цыган, начальник радиостанции Патвеев, по кличке Ба Ку. Цыган Ба Ку с испугом говорил, что я обозвал Даргавса «тупым осетинским чеченцем с раздвоенным змеиным языком». Оскорблённый Даргавс обещал, что в Питере, с помощью земляков, разберётся со мной по-серьёзному.
Я отвечал цыгану, что не помню своих слов, хотя в тот день выпил мало. Пришлось вновь обратить внимание на свою заторможенность, на свой ступор.
4. Ступор
Ступор, в каком-то смысле, был мне на руку, оставаясь якобы в состоянии прострации, фиксировал все действия контрабандистов. Банду поставил на «счётчик», контролировал контрабандистов каждую секунду. В моём кармане лежала калька, где почерком Даргавса было написано:
«Вакулян Азиз Ильич, генерал-лейтенант ГРУ, Москва».
И московский номер телефона. Отсюда следовало, что на этой войне с контрабандистами я не мог воскликнуть, воодушевляясь: «Ребята! не Москва ль за нами?» Поганая Москва была за ними. За погаными.
Имя генерала было какое-то прошлое, айзербайджанское, зороастрийское, персидское. Фамилия армянская, а отечество русское. Координаты генерала понадобились какому-то имаму, и какому-то бен Ладену. Кремлёвский горец обеспечивал переброску в Чечню сто миллионов долларов для террористов, сиречь для чеченцев-повстанцев. Для борьбы с русскими.
Деньги, как знает глупая читательница, находились в четвёртом трюме теплохода «Каяла». Находились. А где они находятся, знает только умненький читатель, и воинствующий, хитрый старпом с «Каялы».
Баба-цензор, глупая представительница российских спецслужб, любительница чтения чужих писем, на дату 1995 год, февраль месяц, прочтёт