Селена. Маргарита Ивановна МакароваЧитать онлайн книгу.
зачем вообще тут была сделана остановка?
Загадочные эти сербы. И как меня угораздило оказаться именно на этом месте?
Сыщик небось решил, что я опытный шпион и ловко его вычислила!
Вообще, если бы я была Джеймсом Бондом, то ничего лучше этого места для отрыва от слежки придумать нельзя. Сошел и тут же видишь, кто идет за тобой. Потому что идти тут некуда, и некому, потому что…
Спустя пару минут я осталась одна. Среди леса, среди ночи, среди Белграда, посреди пустыни… Я заметалась, мысленно растерявшись, я не знала, что делать.
– Да что я в самом деле! Я что зря бегаю каждый день по два часа. – сказала я себе вслух, вслух чтобы не чокнуться, слишком смахивало происходящее на декорации в спектакле.
Я подхватила полы своей шубки и побежала. Я бежала и бежала пока не увидела смыкающиеся колеи, и потом освещенную остановку. На ней стояли двое – мужчина и женщина.
Я по-русски просто спросила их:
– Вы считаете, трамвай еще будет?
На чистом русском языке они ответили мне
– Конечно, будет.
Сознание этого снова накрыло меня волной гордости за себя и за свой ум. Вот, до чего я хитрая. Я сумела заинтересовать нужных людей, они и пасут и охраняют. Только почему так долго. Почему меня до сих пор никуда не приняли? Разговорный марафон все длился и длился. Я чувствовала себя уже почти звездой. У которой каждый день берут и берут интервью…
Вот удивительное дело. Самое ничтожное усилие, которое по результатам своим не стоит ничего, какой-нибудь трепач – актер – политик, или – певичка, или, что даже еще хуже – певец мужчина, – стоит увидеть пару тройку поклонниц, или поклонников, и уже мания величия, уже самооценка подскакивает до потолка, человек чувствует себя черти кем, чуть ли не пупом земли. И не важно, что через пару лет звезда исчезает. Звезда исчезает, а звездная болезнь остается…
Вот и я, не важно, что и на эту выставку почти никто не пришел. Со мной вели бесконечные разговоры какие-то странные люди. Были какие-то австрийцы, как мне сказали, сотрудники австрийского посольства. Мне только потом пришло в голову, что блокадный Белград был без единого работающего посольства.
Однажды я напилась. Мне так упорно наливали водку, что я подумала, а что – вдруг они хотят посмотреть – какая я буду, когда напьюсь?
Нельзя отказывать будущим хозяевам в таком удовольствии. Может они думают, что я стану разговорчивее? Еще более. Может они решили, что я что-то от них скрываю? А чего тут открывать-то?
Одни, изображают власть, актерствуя на трибунах, изображая многословной немотой волевые решения и владение ситуацией, другие…
Как я была неправа. Как я ошибалась. Но, правда тогда еще не была мне доступна. Я не знала, что выбора нет, так же, как нет и свободы воли. Анархизм мой выражался в нетерпении и презрении, и я просто помалкивала о том, что я обо всем этом думаю. Мне абсолютно не хотелось участвовать во всем этом шоу. Но, сами понимаете… квартира, машина, бабло… Все это, или хоть немного из этого нужно было иметь, я шла на поводу у общих желаний, и при всем моем