Молодость Мазепы. Михайло СтарицькийЧитать онлайн книгу.
возил… Только давно, давно уже не был, я еще «пидлитком» была, – вздохнула грустно Галина и задумалась.
– Может быть умер, или убит. Теперь ведь у нас, коли дожил до вечера, так и «дякуй» Бога. К смерти, как к тетке, привыкли.
– Что ты? – всплеснула руками Галина и остановила на подруге испуганные глаза.
– Эх, не страшись, – успокоила ее Орыся. – Дай-ка лучше вишен… Чего ты не ешь? – встряхнула она хусточку, в которой еще были пригоршни две-три светло-красных ягод.
– Кислые еще.
– А я кислое люблю, – сказала Орыся. – Как зажмуришь очи, так Киев увидишь. Ну, а ты давно живешь здесь?
– И не помню, когда мы приехали сюда из Чигирина…
– Отчего же вы покинули его и перебрались в дикую степь?
– Видишь ли, когда мой батько и матерь умерли, дид не захотел больше в городе жить, продал все, забрал меня, да и уехал от всех в дикую степь.
– А ты помнишь своего батька и матерь?
– Нет, – произнесла с легким вздохом Галина и какая-то прозрачная тень печали упала на ее прелестное личико.
Обе подруги замолчали.
– А знаешь, Орысю, – заговорила вдруг оживленно Галина, подымая на подругу свои загоревшиеся внутренним светом глаза, – знаешь, когда никого нет, и я остаюсь одна, мне кажется иногда, что я их вижу, как видела когда-то… Батько такой красивый, статный казак и меня «гойдает» на руках и мать будто обвила его руками за шею и сама смотрит так ласково, ласково и на него, и на меня. Только нет! – вздохнула она снова печально и опустила глаза, – это верно мне снится, дид говорит, что я не могу их помнить.
– Давно умерли?
– Я тогда еще совсем маленькая была.
Девушки замолчали.
– Твой батько был знаменитый казак, – произнесла после короткой паузы Орыся, – я слышала, как про него и бандуристы песни поют. Да и дед твой тоже. Батько мой часто рассказывает про то, как казаки при гетмане Богдане Хмельницком от ляхов отбивались и край свой спасли, и говорит, что твой батько у гетмана Богдана самым любимым полковником был.
– Да, да! – вспыхнула вся Галина и заговорила звонким, оживленным голосом. – Дед мне тоже всегда про те времена говорит, и про батька рассказывает, и думу про него поет. А как запоет «Ой Морозе, Морозенку, преславный козаче, ой по тоби, Морозенку, вся Вкраина плаче», – так сам и плачет, да сейчас и говорит: «Ох, добре ты, Олексо, (это он так моего батька называет) зробыв, що в свий час умер». А мать моя, знаешь, тоже сейчас после батька умерла. Как привезли его гроб, «червоною кытайкою» покрытый, она как упала на него, – говорит дид, – так всю ночь и пролежала, утром встала – седая вся. Так она не плакала, только повторяла: «Олекса мой умер, как славный казак!» А как схоронили его, так и она через «тыждень» умерла. Не могла жить без него, видишь, дид говорит – «любылысь дуже»…
II
– «Любылысь дуже», – повторила за Галею машинально Орыся и почему-то вздохнула, ее быстрые глаза приняли вдруг задумчивое и нежное выражение, – а ты, Галина, – произнесла она тихим голосом, привлекая к себе