Женщина ниоткуда (сборник). Жан-Мари Гюстав ЛеклезиоЧитать онлайн книгу.
к катеру, который домчал его по воздуху до самого пляжа: ветер надувал его прозрачные крылья и волок животом по песку, как какого-то чудовищного пестрого краба. Я придержал его, остановил. Он обратил ко мне багровое лицо, отряхнулся и прохрипел: «Spassiba!» Какие недобрые ветры занесли его в эти края?!
Шум и жара заставили меня сбежать из тесного номера отеля рядом с портом. Хозяин отеля дал мне напрокат палатку – явно из остатков армейского имущества, – и я расположился на другой оконечности острова, там, где нет пляжей, а есть только черные утесы, грозно ощетинившиеся острыми пиками. Правда, здесь мне досаждают морские членистоногие, но уж лучше они, чем эти человекоподобные насекомые. Мэри часто говорила, что я безнадежный, упертый холостяк. И дразнила меня маменькиным сыночком, муси-пуси. Она ведь ничего не знала о моей жизни. И нечасто рассказывала о себе. Однажды ночью, когда она горланила песни, расхаживая по берегу, я сказал ей, что в любом другом месте ее сочли бы ненормальной. Она перестала петь и с горечью призналась, что когда-то ее и засадили в психушку по рекомендации врача – друга семьи. Она называла это заведение Белым домом. Потому что там все было белое – стены, потолки, халаты врачей и медсестер и даже лица пациентов.
Я почувствовал, что нужно чем-то утешить ее, и сказал безразличным тоном: «Подумаешь, меня тоже однажды засадили». Она спросила: «И тоже в Белый дом?» Я ответил: «Нет, в тюрьму». Любая другая тут же поинтересовалась бы: «А за что? Что вы натворили?» Но Мэри не задала ни одного вопроса. Она промолчала, и я не стал ничего объяснять. Я не расположен к исповедям.
Когда я не рыбачу, то гуляю по острову. Вдали от моря туристов намного меньше. Их привлекают пляжи и знаменитые «виды», а не огороды с бататом и луком. Летом тропинки буквально раскалены. От земли исходит острый, тяжелый дух. За изгородями пасутся невозмутимые коровы. Солнце нещадно сжигает глаза. Помнится, мы с Мэри днем спали, а жили по ночам. Домик, который мы тогда снимали, сохранился до сих пор; впрочем, это, скорее, хижина из обломков бетона и досок, с крышей из рифленого железа. Мне сказали, что ее перекупил какой-то иностранец, японский архитектор. Якобы у него грандиозные планы модернизации острова – возведение отеля «четыре звезды» плюс вертолетная площадка и спа-процедуры с морской водой. Его кумир – архитектор Тадао Андо[12]; полагаю, этим все сказано. Ну что ж, Бог ему в помощь!.. Мы с Мэри выходили из дома в сумерках, точно вампиры, дождавшись, когда солнце растает в вечерней дымке. И плавали в темноте, вздрагивая от скользких прикосновений водорослей к животу. Однажды, при свете тонкого лунного серпа, мы занимались любовью в воде у самого берега, сплетаясь телами на манер дюгоней. Это было давно, очень давно. Мне казалось, что я все забыл, но стоило вернуться сюда, и каждое мгновение прошлого ожило в моей памяти.
Когда я приехал на остров, после стольких-то лет, то думал, что протяну здесь от силы два-три дня, не больше. Я снял номер в маленьком припортовом